Нынешняя государственная политика в сфере образования, касающаяся образования высшего, по сути, - возвращение к закону XIX века о кухаркиных детях. Тогда было поставлено задачей свести к минимуму возможность получения университетского образования детьми «сомнительного» происхождения – теми, кто не являлся выходцами из дворянства и буржуазии. Исключение было сделано только для очень уж выдающихся детей из низов, но даже и это было на усмотрение начальства. То есть, если школьное или университетское руководство не желало видеть в ком-то выдающемся ничего особенного, то оно могло вполне безнаказанно отказать в возможности обучаться.

На государственном уровне полагали, что все эти смуты и недовольства, кружки революционного толка, вечно зреющие в студенческой среде – отнюдь не проявление юношеского максимализма в целом, а почти исключительно - негативное влияние, которое оказывают на своих сверстников выходцы из социальных низов, чьи шансы пробиться в жизни весьма скромны, а жажда социальной справедливости – при обучении на равных с детьми из привилегированных классов – весьма велика.

Чтобы жизненные аппетиты детей из низов оставались в пределах их социальной ниши, им перекрыли доступ к возможности получить образование. Массовая безграмотность населения рассматривалась как гарантия сохранения социальной и политической стабильности в России того времени. Правда как раз социальной и политической стабильностью период конца XIX – начало ХХ века не отличался, но чиновники от образования утешали себя тем, что хотя бы в силу всеобщей безграмотности читать запрещенную литературу будет особенно некому.

Позднее эта мера была заклеймлена как позорная, закон о кухаркиных детях был отменен. Но это не значит, что с тех пор образование, во всяком случае высшее, стало общедоступным. Достаточно вспомнить советский период и большие проблемы с попаданием в вузы у детей так называемых «врагов народа». Опять потребовалось безупречное происхождение – из низов и от родителей, не подпавших под косящую направо и налево то слепую, то вполне направленную волну репрессий. Тут уже проблемы возникали зачастую у выходцев из дореволюционной интеллигенции, в том числе из семей академиков, из профессуры.

В настоящее время дети из «не тех» социальных слоев опять столкнулись со сложностью получения высшего образования. На этот раз не в чести опять выходцы из низов. Образование становится все более массово платным, как и медицинские услуги, хотя формально декларируется его бесплатность и общедоступность. На самом деле количество бесплатных (бюджетных) мест в вузах ежегодно сокращается, и уже в ближайшие годы обещает стать чем-то вроде специальных исключений, чем-то вроде немногочисленных государственных грантов для особо выдающихся детей из низов.

Возьмем для примера план приема на 2009 год в Нижегородский государственный университет имени Лобачевского. Филологический факультет, специальность филология, заочное обучение – планируется бесплатно принять… пять человек! Десять лет назад сюда бесплатно принимали 30 человек. Разница весьма ощутимая. Надо ли добавлять, что на заочном отделении филфака обычно обучаются многочисленные будущие школьные преподаватели русского языка и литературы из районов области? С такими темпами подготовки кадров скоро на селе вообще не останется учителей, а дети из городов туда преподавать не поедут. Вкладывать же огромные деньги в то, чтобы получить профессию учителя - во-первых, далеко не всех детей из районов области есть такая возможность, во-вторых, это просто смешно – со школьными-то зарплатами, такое вложение «в будущее» никогда не окупится!

В общем, декларируется, будто бы на село стараются привлекать профессиональных педагогов, на самом же деле очевидно, что это не так. Их ни привлекать не собираются, ни удерживать, ни давать возможность местным выпускникам школ стать профессиональными преподавателями.

Но и пять человек, как оказывается – это не минимум. Есть целый ряд факультетов и специальностей, где вообще нет бюджетных мест на заочном отделении. Биофак – ноль, химфак – ноль, истфак (музеология) – ноль, радиофизический – ноль, физический – ноль, экономический (по семи специальностям, исключая менеджмент организации) – ноль, вычислительной математики и кибернетики – ноль, социальных наук (специальности психология и социология) – ноль…

Не на много лучше ситуация на вечернем отделении: бюджетных мест немного, и сконцентрированы они обычно на одной-двух специальностях. Бифак – 26 мест на специальность биология. Биофизика, экология – ноль. Химфак – 10 мест на специальность химия. Экология, химическая технология монокристаллов – ноль. Истфак – 10 мест на специальность история. Культурология, музеология – ноль. Радиофизический – 12 мест на специальность радиофизика и электроника. Еще три специальности факультета – ноль бюджетных мест на вечернем отделении. Физический факультет – по четыре места на специальности физика и нанотехнология в электронике. Микроэлектроника, информационные системы – ноль. Экономический факультет – четырем места на специальность маркетинг и 14 – на экономика и управление на предприятии. Еще шесть специальностей факультета не имеют бюджетных мест на вечернем отделении. Факультет вычислительной математики и кибернетики оставляет в бюджетном пролете специальности информационные технологии и прикладная информатика, филологический – журналистику и связи с общественностью, финансовый – налоги и налогообложение, коммерция, антикризисное управление. Факультеты социальных наук, международных отношений и юридический на вечернем отделении не имеют ни одного бюджетного места ни по каким специальностям.

Надо ли говорить о том, что и на дневной форме обучения, которая в бюджетном смысле стала преобладающей, количество мест резко уменьшено? В среднем на каждой специальности факультета 15-20 бюджетных мест. Кое-где правда и по 60, по 90, но зато есть и такие, где бюджетных мест только два, четыре или пять. Десять лет назад минимумом считалось 30 мест на одну специальность дневного отделения.

Это срез с одного государственного университета. В остальных – тенденция та же самая.

Ставка сделана на платное обучение – в государственных или же коммерческих вузах. По сути, возможность получить высшее образование теперь есть только у тех, у кого имеется возможность его оплатить. Остальные, кроме необыкновенно выдающихся, отсечены от такой возможности, даже если у них есть желание продолжить свое образование.

И это странно. Потому что, казалось бы, государство должно поощрять в своих гражданах желание учиться. Ведь нам нужны высококлассные специалисты во всех сферах, иначе наша страна станет совершенно неконкурентоспособной по всем направлениям, наша продукцию никто не захочет покупать, ее никто не сумеет выгодно производить, у нас некому будет давать качественное образование детям, мы отстанем в программировании, в науке, в медицине, по всем направлениям. Мы не можем себе позволить роскошь оставаться в современном мире страной, где органически совмещаются дикость и ханжество. Ведь это нам не нужно?

Но получается, что как раз всех худших тенденций мы и добиваемся. Возможность получения образования остается только за детьми в достаточной мере состоятельных родителей.

Попытки решения демографической проблемы на таком фоне просто смешны. Кто может в России рассчитывать, что через 20 лет он будет иметь не ниже уровень достатка, чем в настоящий момент, а следовательно, решившись сейчас родить ребенка, будет знать, что сохранит за собой возможность дать ему нормальное образование? Никто. А трое детей – это в наших условиях вообще признак откровенного безумия, потому что на одного еще может кое-как, пять лет себе во всем отказывая, а на двоих, например, параллельно, если у них разница в два-три года? Невероятно. Или уж исходить заранее из того, что одному из детей точно уготована карьера дворника или грузчика.

Этот момент – все возрастающая недоступность бесплатного получения высшего образования – показательный. Он явно показывает, что современная Россия движется куда-то не туда. Или, наоборот, туда – все к одному концу?

Ольга Петровская