Представляем вниманию читателей стенограмму заседания Нижегородского эксперт-клуба, прошедшего 13 сентября 2017 года в пресс-центре «Медиа Страйк Холл» и посвященного теме «Нижегородская область: от стабильности к новой динамике (социальное измерение политических процессов региона)».

В заседании принимали участие:

Роман Амбарцумян, директор департамента общественных отношений и информации администрации Нижнего Новгорода;

Алексей Антонов, глава регионального исполкома партии «Единая Россия»;

Владислав Атмахов, председатель комитета по экологии и природопользованию Законодательного собрания Нижегородской области (фракция ЛДПР);

Денис Барышников, начальник отдела взаимодействия с политическими партиями министерства внутренней политики Нижегородской области;

Андрей Вовк, главный редактор еженедельника «Патриоты Нижнего»;

Владислав Егоров, заместитель председателя Законодательного собрания Нижегородской области, глава фракции КПРФ;

Оксана Кислицына, председатель Избирательной комиссии Нижегородской области;

Сергей Кочеров, профессор философии Высшей школы экономики (Нижегородский филиал), лауреат премии «Пробуждение»;

Владимир Лапырин, координатор Нижегородского эксперт-клуба;

Виктор Лысов, сопредседатель Либерального клуба;

Дмитрий Николаев, координатор НРО ЛДПР;

Оксана Николайчук, журналист, член коллегии Нижегородского эксперт-клуба;

Александр Пичугин, главный редактор интернет-издания «Нижний Сейчас», лауреат премии «Пробуждение»;

Александр Прудник, социолог, старший научный сотрудник Института социологии РАН, лауреат премии «Пробуждение»;

Сергей Раков, генеральный директор компании «Медиа Столица», член коллегии Нижегородского эксперт-клуба;

Евгений Сабашников, заместитель председателя совета НРО «Справедливая Россия»;

Евгений Семенов, кандидат политических наук, руководитель нижегородского филиала «Фонда развития гражданского общества», лауреат премии «Пробуждение»;

Павел Солодкий, уполномоченный по защите прав предпринимателей в Нижегородской области («Партия Роста»);

Дмитрий Стрелков, социолог, руководитель Научно-исследовательского центра «ЭОН»;

Александр Суханов, кандидат философских наук, координатор Нижегородского эксперт-клуба;

Александр Царьков, профессор Высшей школы экономики (Нижегородский филиал);

Ольга Щетинина, заместитель председателя Законодательного собрания Нижегородской области, глава фракции «Единая Россия».

Владимир Лапырин: Начинаем заседание Нижегородского эксперт-клуба. Тема, как видите, сегодня собрала полный кворум. Она посвящена как прошедшим выборам, так и будущим выборам. От выборов до выборов кипят дискуссии и, я думаю, сегодня они будут продолжаться у нас за столом. Формулировка – социологи наши обещают переход от политической стабильности к новой динамике и, как ни странно, довольно тяжелую жизнь как местным правительствам, так и другим местным властям. Впрочем, таблицы и выводы социологические, я думаю, мы с вами обсудим. И, может быть, этот тренд покажется нам неубедительным.

Я передаю слово Александру Овидиевичу Суханову. Он более подробно расскажет об этом исследовании и регламенте сегодняшнего дня. Я думаю, что жаркая погода будет, наверное, залогом…

Александр Суханов: Основой жаркой дискуссии.

Владимир Лапырин: Что же, начинаем.

Александр Суханов: Итак, уважаемы коллеги, добрый день! Спасибо, что все сегодня пришли на наше заседание. Я, конечно, больше сейчас буду говорить не об исследовании – у нас об исследовании есть, кому сказать. Как говорится, инициатива наказуема, поэтому авторы будут нести всю полноту ответственности за все, что они скажут.

Владимир Лапырин: Политической.

Александр Суханов: Да. А я скажу несколько слов о регламенте сегодняшней работы. К сожалению, мы сегодня должны завершить нашу работу строго по времени – ровно в 13 часов.

Владимир Лапырин: Это к счастью, а не к сожалению.

Александр Суханов: Нет, ровно в 13 часов. Ни одной минуты лишней у нас не будет. Поэтому предложения идут следующие. Прежде всего, для того чтобы была полная запись и стенограмма, говорим в микрофон. Но напоминаю: микрофон – для записи, поэтому говорим громко, чтобы все могли услышать. Второй момент: первая часть нашего сегодняшнего заседания будет посвящена представлению исследования, которое нам дадут Дмитрий Гаврилович и Александр Васильевич. После этого мы дадим некоторое время – возможность задать им вопросы. Я думаю, что вопросы будут. Но, когда они будут освещать слайды, и у кого-то возникнут вопросы по слайду, запоминайте, пожалуйста, номер слайда, чтобы потом не искать его и не терять на этом времени. После того, как вопросы будут заданы и получены ответы, мы перейдем к краткому обсуждению или выражению своей позиции по этим вопросам.

Я думаю, что докладчики у нас просят где-то минут 20 в общей сложности, и надеюсь, что они уложатся. Если нет, мы пять минут еще вам простим. Итак, пожалуйста, Дмитрий Гаврилович и Александр Васильевич, вы между собой решайте сами.

Александр Прудник: Здравствуйте, дорогие коллеги! Я рад видеть всех постоянных участников нашего эксперт-клуба. Что вчера, что сегодня мы имеем возможность принести для обсуждения какие-то результаты. Опрос данный был проведен в середине августа. Было опрошено 1500 человек. Это считается для области высоким уровнем по количеству опрошенных. Уровень отклонения – там написано – 2,6 процента.

В чем особенность данного опроса? Во-первых, вы знаете, что у нас в области опросы проводятся в среднем раз в квартал. То есть, они повторяющиеся – всегда можно с чем-то сравнить. Но специфика данного опроса заключалась в том, что была необходимость получить сравнительные данные по стране в целом. Поэтому часть вопросов была включена тех, которые мы не использовали в своих обычных опросах. И плюс к тому в некоторых вопросах, которые мы использовали, были немного изменены формулировки. Поэтому вы увидите, что по некоторым позициям будет сравнение с федеральными данными, по некоторым – не будет, а будет представлена только Нижегородская область.

Методологии и технологии использовались именно такие, которые используются фондом «Левада» при общероссийском опросе. Почему? Потому что именно федеральные показатели были применены фондом «Левада». Спрашивается: ведь у нас еще ФОМ проводит, ВЦИОМ и «Левада» - почему именно фонд «Левада»? Потому что у «Левады» результаты получаются самые строгие по отношению к власти. И поэтому мы эту отправную точку берем для того, чтобы сравнивать.

Что касается непосредственно тех результатов, которые были получены. Перед вами лежит рассылка, которая была сделана. И вот сейчас у нас (показывает на экран) четвертая табличка. Я просто хочу обратить ваше внимание – просьба у меня большая: вот если какая-то табличка вас заинтересует, вы ее номер запишите, пожалуйста, сразу, чтобы вы этого не забыли. Номер – нижний угол справа. Четыре – вот видите в уголочке?

Ольга Щетинина: Это для имеющих хорошее зрение.

Александр Прудник: Ну, понятно. Тогда спрашивайте, какой номер, мы вам подскажем. Здесь я сначала хотел бы обратить внимание, что, чтобы не перегружать слайды, мы стали выводить по одному году и по второму – по двум годам для сравнения результаты. Вместо этого мы приводим данные по 2017 году – вот они представлены, это 2017 год. А справа вверху указана разница с 2017 годом. Ну, например, 38,4 указали, что жизнь ухудшилась вот сейчас, в августе месяце, но в 2016 году их было 49,5. Поэтому мы зафиксировали, что уменьшение произошло на 11 процентных пунктов. А там есть прибавка ниже – жизнь улучшилась – произошло увеличение на 0,5 процентного пункта. Точно так же в других таблицах и в других графиках, где приведены эти сравнения, они приведены именно в таком формате, чтобы можно было сразу, не вглядываясь, видеть, какая же динамика.

И вот в связи с этим мы сразу видим, что если просто посмотреть на данные оценки населением того, как изменилась у них жизнь, то сразу же бросается в глаза, что значительный перевес тех, кто сказал, что ухудшилась – 38 процентов. Но мы понимаем, что кризис, который длится уже несколько лет – для нас важно уловить тенденцию – динамика какая? Продолжение ухудшения, стагнация или хоть какие-то движения в сторону улучшения? И вот здесь мы просто фиксируем сразу – для чего мы эти сравнения и даем – то, что на самом деле дно (хотел сказать «пик» - нет) кризиса, по всей видимости, все-таки уже позади. Потому что впервые мы в годовой динамике фиксировали уменьшение негативных оценок, увеличение позитивных.

Что касается очень интересного вопроса о том, как на себе ощутили последствия кризиса. Конечно, подавляющее большинство населения – 77 процентов, скажем, почти 80 процентов – говорит, что «да, мы ощущаем на себе последствия кризиса». Есть один нюанс – что впервые за целый ряд замеров это был первый замер, когда у нас динамика чуть-чуть изменилась. А именно: увеличилась доля тех, кто впервые указал, что они не почувствовали этот кризис, что он для них уже прошел. То есть, вот сейчас мы говорим, что 22,9 процента указали, что они этот кризис на себе не почувствовали. То есть, впервые произошло увеличение. До этого всегда эта доля сокращалась и сокращалась, а доля тех, кто кризис на себе чувствовал, увеличивалась, переходя за 80 процентов. Ситуация вот именно сейчас — мы фиксируем — начала меняться. Если не будет никаких драматических перемен, то тогда, по всей видимости, происходит психологическая адаптация к кризисной ситуации. И уже общество не будет испытывать вот этот жесткий психологический дискомфорт. Начинается адаптация, начинается каким-то образом способность работать в этих условиях.

Теперь давайте мы на седьмую посмотрим. (Дмитрий Стрелков листает изображения на мониторе.)

Александр Суханов: Уже восьмой пошел.

Ольга Щетинина: Есть шестой и восьмой.

Дмитрий Стрелков: Давайте комментируйте, пока я буду...

Александр Прудник: Хорошо. Я почему попросил — потому что он именно там есть на слайде, но... Я не буду тогда отвлекаться. В чем особенность? Почему седьмой заклинил? Потому что тут рейтинг оценки деятельности лидеров — лидеров партийных, лидеров страны, лидеров региона и местного самоуправления. Я сейчас скажу и дам потом эту табличку, чтобы вы могли сами посмотреть.

Итак, в чем особенность. У нас, конечно же, безусловным положительным лидером по оценке результатов его деятельности является Владимир Владимирович Путин — 87 процентов положительных оценок. На втором месте у нас находится Шанцев — это 68 процентов положительных оценок. Дальше идет резкое снижение у Медведева — премьер-министр — это 49 процентов.

А самые нюансы начинаются дальше. Оценка глав местного самоуправления: 49 процентов положительно, 25 процентов отрицательно. То есть, у нас если рейтинг и оценка областной власти высокие, то местное самоуправление, которое, казалось бы, должно быть ближе всего к населению, просто-напросто начинает проваливаться. Но это все мелочи, по сравнению...

Евгений Семенов: Антирейтинг какой?

Александр Прудник: Антирейтинг — 25 процентов. Но это все цветочки, по сравнению с Нижним Новгородом. В Нижнем Новгороде ситуация с местным самоуправлением на протяжении ряда лет сложилась просто запредельная. Достаточно сказать, что у нас есть глава администрации Нижнего Новгорода. Положительно его работу оценили 16 процентов, а отрицательно — 26 процентов. То есть, больше отрицательно, чем положительно. Но самое смешное — другое — что 57 процентов жителей Нижнего Новгорода сказали, что они представления не имеют о его работе, и что он делает вообще. То есть, я бы сказал, что долгое время городская администрация работала в глухом подполье, и главной ее задачей было — никак не проявить себя в публичном пространстве, чтобы никто не догадался, кто за что отвечает. Конечно же, в данном случае надо сказать, что в сложную ситуацию попадает Солонченко. Будучи новой главой города, она весь этот негатив принимает на себя, и стартовые ее позиции, знаете, минимальны. Как настоящий старт — почти нулевые. То есть, 83 процента еще ничего не знают о ее работе — прошел тогда месяц, естественно, после начала ее деятельности, и восемь процентов оценили ее позитивно.

То есть, ситуация сложилась именно такая. У нас в области наблюдается резкий разрыв между позитивным рейтингом руководства области и затем последующими рейтингами местного самоуправления. Там есть и отдельные территории, где ситуация выглядит лучше, и есть — где хуже, но об этом как раз расскажет Дмитрий Гаврилович.

Сейчас, поскольку я общий фон, на котором все это происходит, вам описал, передаю слово Дмитрию Гавриловичу.

Дмитрий Стрелков: А можно я стоя? Коллеги, хорошее введение сделал Александр Васильевич. Он еще подключится ко мне. Мы с ним строили концепцию работы и доклада каким образом? Александр Васильевич занимал такие по преимуществу позиции «да», а я занимал позиции «но». В итоге получилась, с моей точки зрения, взвешенная позиция. Поэтому вы это обстоятельство имейте в виду. Если я где-то перейду какие-то границы, Александр Васильевич меня поправит.

Александр Прудник: Я поправлю.

Дмитрий Стрелков: Смотрите, материал невероятно богатый. То есть, он касается многих аспектов — и региональных аспектов наших, он касается и российских аспектов. Внутри содержание у нас: и президентские выборы, и позиции президента, и губернаторские позиции, и политическая система России, и ситуация политическая в регионе, и социально-политическая динамика, связанная с активностью гражданской и уличной активностью. Все это мы представили в нашем докладе и в нашей презентации.

Для того чтобы ситуация была более внятной и более убедительной, я все-таки считаю нужным сделать небольшое концептуальное введение перед тем разговором, который я начну. Смотрите — безусловно — это отмечалось председателем нашего собрания сегодняшнего — мы переходим в настоящий момент в некую зону очередного этапа нашего транзита бесконечного. Причем, у него есть специфика, по сравнению с предшествующим. Мы явно на каких-то слоях нашей жизни начинаем набирать скорость. И драматизм отношений, в частности социальных — вы это увидите — начинает нарастать. При ситуативном улучшении от замера к замеру в целом мы находимся в ситуации все-таки невидимых на первый взгляд, но достаточно высоких напряжений.

Смотрите — что об этом говорит? Первое. Результаты выборов вы видели все. Потрясающее совершенно обстоятельство для меня как социолога, что в целом ряде регионов, в большой группе, на выборы губернаторов пришло в районе 30 процентов избирателей. И это потрясающая цифра. У нас губернаторские выборы ну никогда меньше 40 не имели, в диапазоне 45-60, в зависимости от регионов, если мы не берем уникальные регионы — например, кавказские регионы или небольшие автономные республики. Это раз. Первый симптом. То есть, население начинает уходить из поля достаточно привычной игры. Про Москву я молчу. То есть, муниципальные выборы наблюдали все. Это определенный натиск на муниципальных уровнях, которые раньше не принимали участия в политической работе.

Ну и сама ситуация — представьте себе — той политической дистанции, в которой мы находимся. То есть, выборы номер один, которые надвигаются на нас. Возможно, новый срок действующего президента. А что дальше? То есть, всякий раз, когда мы приближаемся к выборам такого уровня — они для нас ключевые в силу организации системы власти, организованной по вертикали сверху вниз и фокусируются на ключевых фигурах исполнительной власти, все остальное для нас является дополнительным... Плюс, безусловно, для нас важны персональные ресурсы первых лиц и первого лица. Так что дальше? Главный вопрос стоит. Он будет обостряться, обостряться и обостряться.

Какой ответ даем мы, социологи? Как мы его для себя концептуализируем с Александром Васильевичем? Мы это сделали так — смотрите. С нашей точки зрения, обобщенно и внутри установок населения, и в их позициях действуют два разнонаправленных вектора — пересекающихся, бросающих тень друг на друга, но все-таки два вектора. Один вектор — это установка на стабильность и безопасность. Это очевидно. Собственно, мы эти вещи с вами будем наблюдать. Но второй вектор, который начинает набирать сейчас все большую и большую силу и проявляет себя в разного рода конфликтах и напряжениях — это установка на перемены и на появление этих дополнительных возможностей. Они иногда присутствуют в одних и тех же социологических точках. Вплоть до того, что на одних и тех же территориях, в одних и тех же социальных группах и даже в конкретных персонах.

В чем, я бы сказал, диалектика и зерно, двигатель той ситуации, которую мы наблюдаем сейчас? Какой для нас выход из этой ситуации? Какие риски в этих ситуациях есть? Если мы держим ориентир исключительно на стабильность, главный риск здесь какой — понятно — стагнация, остановка развития, а возможно даже деградация. Если мы берем установку на появление дополнительных возможностей, на развитие, риски здесь тоже как бы очевидны не только для нас, но и для некоторых уровней массового сознания. Это, безусловно, риск переворотов, революций, дестабилизации глубокой.

Поэтому ориентир вот такой размытый, диффузный, невнятный, который объединяет установки все, которые существуют, пока никак не концептуализирован ни программно, ни практически — это поступательная эволюция. Но мы не можем выйти на понимание того, как мы будем действовать дальше. В рамках социологических исследований постоянно сталкиваемся с этим запросом на стабильность и страхом, боязнью потерять безопасность и уже явной усталостью от бесперспективности некоторых ситуаций — социально-бытовых, социально-экономических, и установка, соответственно, на развитие.

Я хотел бы обратить ваше внимание вот на такое обстоятельство. Александр Васильевич совершенно точно охарактеризовал социально-экономическую ситуацию.

Александр Суханов: Номер слайда называйте, пожалуйста.

Дмитрий Стрелков: Это четвертый слайд, он вам уже знаком. Я хотел бы обратить внимание, что, помимо позитивной динамики, которую вы здесь наблюдаете, обратите внимание на внушительность все-таки вот этих вот обстоятельств, которые характеризуют состояние населения. То есть, «жизнь ухудшилась» - 38, «почувствовали кризис» - 77,1. Безусловно доминируют макрохарактеристики, сжимающие население по пирамиде Маслоу, прижимающие к нижнему ее основанию — это вопросы выживания, вопросы минимального обеспечения. И вот достаточно яркая иллюстрация этой ситуации. То есть, в рамках мониторинга, который ведет Институт политической психологии под руководством Александра Васильевича, эти замеры делаются регулярно. Взгляните — в данном случае отмечается позитивная динамика по отношению к 16 году. То есть, мы здесь видим, что, например, базовые проблемы, предельно острые — вот в красном секторе с максимальными нагрузками — это цены на продукты питания, это ЖКХ, материальное положение населения, здравоохранение, ситуация с занятостью и безработицей — напряженность их снизилась по отношению к 16 году, определенная адаптация произошла.

Александр Суханов: Из-за солнышка не всем видно экран, поэтому более подробно.

Дмитрий Стрелков: Ну, моя идея понятна. Но, тем не менее, видно, какие нагрузки по большинству списка проблем находятся здесь.

Если мы возьмем позитивные реакции, которые были в 16 году — и мы наблюдаем здесь определенную динамику, то здесь соизмеримыми с проблемными вопросами оказываются благоустройство городов, состояние дорог, состояние дворов, доступность детских школьных учреждений, ситуация в сфере культуры и досуга. То есть, ситуация в целом в восприятии социальной действительности несбалансирована. Сдвиг явно присутствует в сторону проблемных факторов. Мы уже от 16 года их наследуем. Мы может только их компенсировать, но натиск всей структуры на нас сохраняется — дисбаланса позитивного и негативного.

Двигаемся дальше. Я предлагаю смотреть на динамику рейтингов и на рейтинговые позиции с этой точки зрения. То есть, главный ключевой вопрос, который у нас существует, почему работает схема «да, но», заключается так: да, рейтинг — он явно фиксируется в Нижегородской области на высоких значениях — вы видите у Путина 87,1, да, 7,8 только против, губернатор Шанцев — 68,4, только 18,5 против, причем, он улучшается даже, глава вашего города и района — тоже, кстати, сбалансированная структура — 49,1. Что за этим стоит? За этим стоит несбалансированная структура социально-экономических установок. И мы с вами будем дальше отмечать, а что же за этим рейтингом? С моей точки зрения, это такие современные триумфальные арки. Из чего они сделаны, и что под ними идет — это большой социологический вопрос.

Вот смотрите — как развивается наше массовое политическое сознание, как оно работает, как проявляет и на стабильности, и на развитии себя? И как это вскрывает социальную природу рейтинговых показателей? Давайте посмотрим на слайд номер восемь. Кого обвиняют в тех проблемах, которые мы с вами рассматриваем? Удивительная совершенно картина. Смотрите — в настоящий момент основной объем ответственности собирает на себе Правительство страны — 54,8 процента. Показатели, по сравнению с 16 годом, снизились, напряженность ослабла, но, тем не менее, в структуре они выражено присутствуют. Дальше идут у нас олигархи — 31,1 процента, тоже напряженность снизилась. Смотрите, какая любопытная картина: экономические санкции Запада — 29,2 — сократились. Александр Васильевич говорил об этом — минус 9,6 процента, по сравнению с 16 годом. Но вот на что я хотел бы обратить внимание — смотрите вниз. Президент — только 17 процентов ответственности за экономическую ситуацию, за ситуацию в стране, губернатор — 14,5 — еще меньше. Вот обратил бы внимание на «Единую Россию» - 5,9 — то есть, вне зоны ответственности. Что это такое? Это приводит в недоумение.

С моей точки зрения, интерпретировать это можно только одним образом: и президент, и губернатор выводятся намеренно в установках населения из зоны ответственности. Казалось бы, каким-то образом они не конкурируют с Правительством страны. Мы понимаем, почему Правительство. Последнее время оно и программно делает, с точки зрения поведения власти, по преимуществу — характер медийной ситуации, которая складывается, таков, что они не приближаются туда. Но структура слишком выражена. Это связано как раз с тем, что есть некая базовая установка выведения из зоны ответственности. Почему это делается? Вот это как раз проявление по установке на сохранение стабильности. Сохранение в зоне реакции массового сознания тех площадок, тех обстоятельств, которые являются гарантом и социально-экономической, и, если хотите, социально-психологической стабильности. Люди не могут жить в атмосфере страха, в атмосфере открытых политических систем. Они не приучены к этому, им нужна постоянная гарантия и установка, им нужен некий даже не маяк, а якорь. В данном случае вот это и объясняет вот эти высокие рейтинговые показатели. Это тот контур стабильности, который запрашивается.

А что же с «Единой Россией»? Ну, с «Единой Россией» следующая ситуация — она все-таки рассматривается в данном случае как дополнение, очерк этой системы. Вообразить себе, что она выполняет те же самые функции, причем, опережая и президента, и губернатора — невозможно. Здесь просто другие основания.

Вот вам пример того, как за рейтингом проступает реальная социологическая картина. По-моему, Александр Васильевич сказал — то есть, мы возвращаемся — вот они рейтинговые показатели, они выглядят все у нас достаточно внушительно. Если мы возьмем Нижегородскую область, то, безусловно, она входит в группу регионов, которые как раз закладывают фундамент этой стабильности. Они массивностью своей, значимостью социально-экономической, культурной, политической обеспечивают некую эмулянтность и устойчивость Российской Федерации. Поэтому то, что мы наблюдаем — неудивительно. Она дает относительно сходные с российскими показателями отношения к ключевым фигурам, на которых держится вот эта система организации власти.

Замечательное совершенно у нас сравнение с данными «Левады». Правда, данные приходятся на июнь 17 года. Потому что мы не беремся отвечать за разного рода динамику, а мы все-таки делали в августе 17-ого. Тем не менее, я считаю, вполне корректно в приближении это сравнение. Смотрите — в Нижегородской области 86 одобряют деятельность президента, в целом по России — 81. Деятельность губернатора одобряют у нас 63, мы опережаем почти на 10 процентов, по данным «Левады» - 53 в России. Вот такая вот картинка. Я еще вам напоминаю вот эти установки, иллюстрирую установки на стабильность.

Вот достаточно интересная ситуация, связанная с позициями нашего губернатора. А потом уже перейдем, собственно, к разговору о выборах и поведении электоральном населения. Если посмотреть ответы на вопрос наших респондентов и избирателей Нижегородской области, кто больше всего сделал для нашей области и для населения, обнаружится очень любопытное обстоятельство: у Шанцева — 55,1 процента — по отношению к 16 году он прибавил почти 29 пунктов, у Немцова — 5,1 процента, у Склярова — четыре, есть прибавления в пределах двух процентов, у Ходырева — 1,6. Я бы обратил внимание ваше на весомость, на неконкурентность позиций Шанцев, Немцова, Склярова и Ходырева в пространстве ну даже не массового сознания, а какого-то горизонта исторической памяти избирателей Нижегородской области. То есть, Шанцев превращается в некий историко-политический фактор. Видите? То есть, он сам создал образ губернатора. Если, например, людей мы спрашивали о губернаторе, они нам говорили прежде всего Шанцева. Вот какое пространство возникло в Нижегородской области. Хорошо это или плохо — это вопрос дискуссионный.

Смотрите — чем еще характеризуются позиции губернатора? Безусловно, мы их оттестировали на простой вопрос по отношению к выборам. Картинка выглядит таким образом. Не берусь ее подробно комментировать, представляю просто вам ее. Потому что, с точки зрения электоральной социологии, она тоже небанальна. «Если бы выборы состоялись в ближайшее воскресенье, как бы вы проголосовали?» 46 процентов от всех избирателей сказали, что поддержали бы Валерия Шанцева, 23,8 процента выбрали бы другого кандидата, остальные — затрудняются. От определившихся — готовых проголосовать сейчас, то есть, тех, кто выбирают, готовы идти на выборы — он получает 65,90. То есть, в настоящий момент, если бы выборы состоялись, он побеждал бы в первом туре. Но, как будет развиваться ситуация дальше, учитывая те обстоятельства, которые мы наблюдаем, можем ли мы сказать, что она абсолютно для него безопасна? Мы этого сказать не можем. Потому что, по моему мнению, постепенно набирают силу определенные тенденции, которые, конечно, поставят перед нашей политической системой региональной вопросы.

Вот смотрите, какая интересная картинка. Теперь переходим непосредственно к выборам номер один — к президентским выборам. С моей точки зрения, все аспекты социологические рейтинговых обстоятельств на примере президентских выборов проявляются. Вы знаете, что мы не услышали от первого лица пока, идет он на выборы или нет, хотя большинство говорит, что идет. Вряд ли кто-нибудь будет сомневаться, но все задаются вопросом: «А почему мы не услышали?» Пока ситуация выглядит таким образом. Есть даже базовые установки, связанные с этими выборами, о том, что мы будем иметь схему, к которой будет стремиться вся политическая система. Схема «70, 70» - 70 явки и 70 победы. Потому что предположительно на последнем этапе президентской карьеры необходима мощная победа, убедительная, внушительная, потому что в противном случае на следующий день она будет поставлена под сомнение, учитывая, что это последний этап. Неизбежно и так будет размышление о том, что нас ждет в дальнейшем, а тут оно встанет со всей остротой.

Ну и что мы наблюдаем по нижегородской ситуации? Режим спокойствия, оптимизма нижегородцев, который их отличает. Готовы придти на выборы только 72, а нам нужны гарантированные 70. Да? Область-то, может быть, это и сделает, но она в целом более лояльна, более устойчива, более стабильна, чем все остальные. Вы увидите, что она внутри негомогенна. Там есть территории, которые характеризуют специфику целого ряда территорий в России. Например, Дзержинск и Балахна — то есть, малые города разной природы. Дзержинск особенно выразительный. Это не просто отдельный город, это технополис второго поколения, репрезентатор целого кластера городов в России. И он ведет себя специфическим похожим типичным образом. Поэтому даже здесь, у нас в области, не все так благополучно. В целом она обеспечивает высокий уровень, но говорит о том, что может происходить...

Александр Суханов: Добавляем время докладчику.

Дмитрий Стрелков: Смотрите — дальше очень интересно будет. Это не сам доклад, это введение такое. (Александр Суханов смеется.)

Вот эти 72 процента, готовых явиться. Вопрос к тем, которые говорят, что не пойдут на выборы... Александр Васильевич, мы плюсовали или плюс 14?..

Александр Прудник: Да... Нет-нет-нет... Плюсовали и тех, и тех.

Дмитрий Стрелков: Значит, получается, это 28, которые сомневаются и не идут на выборы. Что у нас получается? 38 от них говорят, что победитель уже известен — вот вам направление демобилизации. То есть, как только будет предложена схема скучная, пустая, без явных драйверов, мы с вами полетим вот с этой цифры обязательно с неизбежностью. Потому что вот мотивационные направления. Они говорят: «От результатов голосования жизнь не изменится». И самый главный победитель рейтинга — они не верят в честность выборов. Это уже тема знакомая.

А вот совсем замечательное обстоятельство — смотрите. Готовность проголосовать за Владимира Владимировича. Нам нужно 70 процентов по установкам. Не получается, даже в Нижегородской области. То есть, только в пересчете от определившихся и тех, которые придут на голосование. А в целом мощной фронтальной поддержки нету. То есть, процент готовых поддержать на выборах не равен проценту одобрения деятельности. То есть, он не конвертируется пока. Вот вам знак того, что начинают появляться сомнения, вот вам свидетельство того, что выборы уже начались.

Знаете, как выбирают/не выбирают первое лицо? Ну, это потрясающе! Одобряют его внешнюю политику 51, поэтому выбирают. «Больше не за кого», то есть, ситуация пуста — 47,5. «Ради сохранения стабильности в стране» - 38,8. И «одобряют его внутреннюю политику и результаты его работы» - 30,8. Ну, каково? То есть, выводы можно отсюда сделать самые разнообразные. Это говорит нам о том, что за рейтинговыми показателями стоит живая энергия социального выпада. Вот мы ее наблюдаем.

Теперь отказ голосовать за него. На первом месте - «стране нужны перемены», и 52 не одобряет его внутреннюю политику и результаты его работы. А это лояльные по всем индикаторам — не самые лояльные, потому что с Кавказом нам не тягаться, но из корневых, базовых, становых областей, на которых базируется политическая система нижегородская — одна из первых. Она спокойная, стабильная, лояльная, уравновешенная. Тем не менее, внутри вот такие вот обстоятельства.

Ну и вот, смотрите. Мы с Александром Васильевичем, обсудив всю вот эту вот ситуацию, исходили из необходимости задать базовые индикаторные вопросы. Мы видим это по результатам наблюдений, которые у нас являются общими, что протестные настроения и социальное напряжение начинают выплескиваться у нас на улицы наших городов. Столица, безусловно, здесь лидирует, но и крупные центры также становятся площадками проявления разного рода социального протеста. Не задать этот вопрос мы не могли. Что мы получили? «Как вы считаете, возможны или невозможны протесты населения в нашей области?» С экономическими требования — 24,5 считают, что возможно, с политическими требованиями — 20,5 процента, с связи с проблемами вашего города, села, района — 28,5. То есть, ожидания разного рода социальных треволнений достаточно высокие. Но гораздо интереснее в этом отношении цифра готовности принять участие в них. Я вам хочу сказать, были времена докризисные, когда эти все цифры никогда не превышали в Нижегородской области 4-5 процентов. То есть, в настоящий момент наибольшее напряжение вызвано ситуацией внутри конкретных населенных пунктов, городов и районов. 16,6 процента — «приняли бы участие в выступлениях». Нет, конечно, нам не приходится ожидать, что такое количество людей выйдет на улицы. Это демонстративные установки, но они присутствуют, и они в этом отношении ярки — именно о них я говорил, что когда-то они были 4-5 процентов. С политическими требованиями — 9,5 процента, с экономическими — 11,5.

А вот еще одна цифра, мимо которой пройти никак нельзя. Вопрос по поводу митингов, проходивших в столице и крупных центрах, посвященных борьбе с коррупцией. Забыл сказать очень важный момент: мы не могли все данные показать, но у нас в рейтинге конкретных фигур был, в том числе, упомянут Навальный. Он у нас, по-моему, 4,5-4,8... Четыре процента позитивной оценки деятельности. То есть, низкая, он не замечен, он не поддержан значительной массой нижегородских избирателей. Но что мы видим? Отношение к митингам и демонстрациям оппозиции — 32,7 поддерживают и только 28,8 не поддерживают. Остальные не интересуются, затруднились ответить. 32,7 процента при безразличии и критическом отношении к Навальному. То есть, считается, что на него смотрят, он находится в зоне внимания. А теперь смотрите — еще одна реакция, опять яркая — отношение к акциям протеста оппозиции. Поддерживают, заметьте, только 32,7. А вот их оценка — не поддерживают, но оценивают. «Справедливое возмущение граждан коррупцией и тяжелым экономическим положением» — 41,7. Доминирующая характеристика. Все остальные, которые мы собрали, которые как раз носят осуждающий характер, не конкурируют или слабо конкурируют по общему уровню поддержки. На первом месте - «организаторы этой акции — сами коррупционеры и беспринципные политики» - 19 процентов. «Эти акции несут угрозу стабильности в стране», «эти акции организованы из-за рубежа» - везде 15-14-13. Мы получили, пусть в значительной степени сформированный и медийно специфический вектор, а может быть, и не вектор, а уже институционализирующую конструкцию в системе массового сознания, которая серьезно не только дополняет, но и изменяет вот этот вот привычный для нас ландшафт социально-политических настроений.

Ну, напоследок. Я заканчиваю уже. Ну, географию проговаривали уже... Смотрите — расчеты, которые мы сделали — это для того, чтобы было понятно, что такое вот эти рейтинги, и как они работают. Мы взяли и выделили группы лояльности по отношению к президенту. Зеленые — это те, которые оценивают президента положительно, синие — это в чем-то положительно, черные — отрицательно. Ну, и затруднившиеся ответить. Посмотрели их отношение к акциям протеста против коррупции. Что мы увидели? Давайте посмотрим на тех, кто оценивает положительно, для меня это ключевой момент. 32,7 процента из сторонников президента оценивают акции и действа против коррупции положительно. В чем-то положительно, в чем-то отрицательно — 46 процентов. 67 из тех, которые оценивают президента отрицательно, естественно, поддерживают эти акции. Но самое главное — внутри сторонников президента цифра тех, которые поддерживают акции протеста, стремится к 40. То есть, президент и его рейтинг накрывает не просто уже достаточно сложную, а внутренне противоречивую и в известном смысле конфликтную систему социально-политических отношений на нижних уровнях социально-политического сознания.

Александр Прудник: 21-ый гляньте.

Дмитрий Стрелков: Ага. Ну и давайте под конец посмотрим ситуацию с регионами у нас. Это очень важный момент, который говорит о том, что мы не должны успокаиваться от того факта, что область явно находится по этим двум показателям в зоне стабильности. Она внутренне сама непроста. Для меня она все время представляется как срез России. Давайте посмотрим по готовности проголосовать за президента. Это область — вот 62,4 процента, которые, безусловно, конвертируются от явки. Например, если явка у нас 70 процентов, эти проценты превращаются в 75-76-80. Нижний Новгород — 66,5. Самое интересное, что Нижний Новгород оказался у нас на время замера некой базой стабильности. Ему трудно конкурировать с Арзамасом, а вот Балахна и Дзержинск показали принципиально отличающиеся данные. Балахна — 47,5, а Дзержинск — 42,2. Это практически, по стандартам политической лояльности, к которой мы привыкли, зона протеста в прямом смысле этого слова и даже сопротивления. Можно использовать с известной степенью условности подобного рода характеристики.

Я в последний раз обратил бы внимание, что разговор идет для меня — Дзержинск, Балахна, Нижний Новгород — это своеобразные репрезентации неких зон и поясов жизни всей России. Я могу пояснить свою мысль, если кому-нибудь будет интересно.

Ну вот, спасибо за внимание. За сколько мы уложились?

Александр Суханов: Почти час.

Дмитрий Стрелков: Нет, за 40 минут уложились.

Александр Суханов: 40 минут — это почти час. Спасибо. Вопросы, пожалуйста, как мы планировали. Есть вопросы? Только единственное, что прошу — не высказывания пока, а именно вопросы. Вопрос-ответ. Пожалуйста, Атмахов Владислав Олегович.

Владислав Атмахов: А почему нет рейтинга партий? Вы его не делали?

Александр Прудник: Он есть.

Дмитрий Стрелков: Коротко, будьте добры.

Александр Прудник: Вот микрофон. Рейтинг партий. Он, конечно же, замерялся. И мы берем область в целом, да? «Единая Россия» - 44 процента, ЛДПР — 11, «Справедливая Россия» - три, КПРФ — восемь, за либеральную оппозицию — два. А дальше уже неопределившиеся. Есть данные точно так же по Дзержинску и по всем этим.

Александр Суханов: Спасибо. Еще вопросы.

Евгений Семенов: Можно вопрос?

Александр Суханов: Пожалуйста, Евгений Евгеньевич.

Александр Прудник: Только громче, а то не слышат.

Евгений Семенов: Да. Вот смотрите — в слайде номер семь совершенно явно обозначены проблемные поля, которые коррелируют со слайдом номер восемь. То есть, ответственность население за проблемы, существующие в стране, перекладывает на губернатора и на глав городов, на местную власть. Причем здесь позитивная динамика? Плюс три у губернатора. То есть, антирейтинг растет. Плюс четыре процента за год у МСУ. Вместе с тем последний слайд — мы видим, что в Нижнем Новгороде лояльность к президенту достаточно высокая. Как вы это объясните?

Дмитрий Стрелков: По негативной динамике. Правильно ли мы понимаем, Евгений Евгеньевич? Когда вы видите минус — это не негативная, это позитивная динамика.

Евгений Семенов: Это позитивная динамика? Я говорю «плюс три» и «плюс четыре». Это стало больше?

Дмитрий Стрелков: Да, местную городскую власть...

Евгений Семенов: То есть, антирейтинг растет?

Дмитрий Стрелков: Да.

Евгений Семенов: И вместе с тем — у Нижнего Новгорода высокий потенциал лоялистов. Как это коррелируется?

Александр Прудник: Президент — гарант стабильности...

Евгений Семенов: То есть, можно ли понимать, что население Нижнего Новгорода отделяет президента от местных проблем?

Дмитрий Стрелков: Отделяет, безусловно.

Евгений Семенов: Конвертируются ли проблемы, которые испытывает сегодня население, и будут ли конвертироваться в рейтинг президента и в желание голосовать за него?

Дмитрий Стрелков: Пока тенденция выглядит таким образом, что она отмечена вот в этой схеме, в самой ее структуре — что общее ощущение проблем присутствует, безусловно, пусть оно и смягчается, структура все равно давит на социально-политические настроения. Но мы в августе мерили все-таки — это зона высокой степени благоприятности, включая климатические погодные условия. Я думаю, что, конечно, если мы будем делать замер в ноябре-декабре, то ситуация будет жестче уже по определению. Но сдвиг будет происходить все равно по этой структуре. Он уже начался, он намечен. Не хочу сказать, что президент останется вне зоны ответственности. Но просто по характеру установок, как губернаторы, как базовые структуры, обеспечивающие вот это искомое состояние стабильности — их стараются сохранять, на них ответственность сдвигается в последнюю очередь. А наиболее интенсивно она двигается сейчас даже не в Правительство, она двигается на местные органы власти. Вот какой процесс, во всяком случае, на этом периоде замера мы зафиксировали.

Александр Суханов: Хорошо. Дмитрий Гаврилович, у меня вот тоже небольшой вопрос. Он связан с чем? Вот вы выделили группы респондентов, которые лояльны президенту, губернатору, которые сомневаются, которые против. А вот эти группы имеют какие-то характеристики? То есть, что это за группы населения? Или они абстрактные?

Дмитрий Стрелков: Эти характеристики есть у них. Но вы имейте в виду, что массивность уровня поддержки на уровне заявления лояльности...

Александр Суханов: Не только. А где искать резервы повышения лояльности?

Дмитрий Стрелков: Это сделать можно, но надо использовать более дробную шкалу, которая у нас есть — зашита в рамках наших исследований. То есть, вот на этом этапе — презентации — мы таких задач не ставили. Но исследование позволяет это сделать. Мы спокойно можем рассмотреть специфику электората. Вот даже у Александра Васильевич эскизы какие-то есть.

Александр Прудник: Да.

Дмитрий Стрелков: Тогда вы можете продолжить.

Александр Суханов: То есть, вы можете при необходимости партиям и власти дать рекомендации с учетом этих показателей?

Дмитрий Стрелков: Ну, конечно, да.

Александр Прудник: Да.

Александр Суханов: Еще вопросы, пожалуйста.

Владимир Лапырин: Интересно про оппозиционную структуру спросить. Как рассматриваются эти показатели?

Александр Прудник: Ну, если коротко по структуре, то наиболее лояльны по отношению к власти и нашей нижегородской, и центральной женщины в возрасте 55 лет и старше. Это самые лояльные. Наиболее критические — это мужчины в возрасте 18-34 года. Вот между ними, скажем так, идет колоссальный разрыв, просто резкий, бросающийся сразу в глаза. Это традиционно, поэтому вопросов здесь и не возникает. Ну, простой пример: у мужчин в возрасте 18-34 года за Путина готовы голосовать 52 процента, а вот женщины в возрасте 55 лет и старше — 80 процентов. То есть, 30-процентный практически разрыв. И это везде — по всем вот таким показателям фиксируется постоянно.

Владимир Лапырин: А симпатии к другим партиям не растут? К лидерам? Не выявлено?

Александр Прудник: Растут. У нас база ЛДПР — это молодые мужчины, живущие в средних и малых городах...

Александр Суханов: Александр Васильевич, вот еще такой вопрос. Коррелируются ли каким-то образом показатели по Дзержинску и Балахне с наличием конфликта элит в этих муниципальных образованиях?

Александр Прудник: У нас вопроса непосредственно по конфликту элит просто не было физически. Но, исходя из того, каким образом в этих же городах оценивают их местное самоуправление, мы фиксируем здесь не конфликт элит, а конфликт населения и элиты. Вот в этих городах — прямой конфликт населения и элиты.

Владимир Лапырин: А деловое сообщество как реагирует на сегодняшнюю ситуацию? И как на него реагирует население? Отношение к бизнесу и отношение бизнеса к...

Александр Прудник: Мы к бизнесу не мерили...

Александр Суханов: Хорошо. Еще вопросы, пожалуйста. Да, пожалуйста, Павел Михайлович.

Павел Солодкий: Балахна и Дзержинск — это худшие по области? Или другие вы не замеряли? Только Арзамас и вот?..

Александр Прудник: Вопрос очень правильный. Почему они здесь были выделены? Дело в том, что по результатам предыдущих опросов общеобластных, которые проводились в течение двух лет, были выявлены главные проблемные зоны — Балахна и Дзержинск, они повторяющиеся... А из, скажем так, наиболее позитивного — противоположная тенденция — это Арзамас. Поэтому в этот раз именно эти зоны были выделены специально для опроса, они обрабатывались отдельно. А остальные зоны тоже есть, но они обобщенно — например, север области, восток... А эти специально, потому что уже знали, что это проблема.

Александр Суханов: Спасибо. Еще вопросы. Александр Сергеевич Царьков, пожалуйста.

Александр Царьков: Александр Васильевич, по моногородам у вас что-то есть? По Павлово? Вот все меры правительства что-то дали?

Александр Прудник: У нас данные есть. Мы их просто физически еще не обработали.

Александр Суханов: А будет еще продолжение этого исследования до выборов президента?

Александр Прудник: Во всяком случае, мы рассчитываем на это. (Дмитрию Стрелкову) Правда?

Дмитрий Стрелков: Ну, мы планируем, что в конце ноября — в декабре мы уже сфокусируемся, собственно, на выборах.

Александр Суханов: Президентских выборах.

Александр Прудник: Если у кого-то есть предложения на будущее — говорите.

Александр Суханов: Хорошо. Еще вопросы. Нет вопросов? Тогда я завершаю представление исследования с вашего позволения. Спасибо большое за интересные сообщения и данные, я думаю, они будут полезны и представителям власти, и экспертам, и представителям партий, и журналистам, и они их используют с своих отчетах о нашем заседании.

Ну, я, наверное, сейчас, прежде всего, попрошу высказаться представителей партий, поскольку им это ближе с точки зрения и только что прошедших выборов, с точки зрения подготовки уже начинающейся практически. И второй момент — поскольку Владислав Олегович у нас торопится на какое-то мероприятие, то я предоставлю ему возможность первым высказать свою позицию по тому, что он услышал. Очень прошу соблюдать регламент — не более пяти минут. Пожалуйста.

Владислав Атмахов: Уважаемые коллеги, я постараюсь говорить погромче, чтобы меня услышали. Первое — затронули все-таки тему генеральной репетиции конкретно тех выборов, которые у нас прошли буквально на прошлой неделе. Ну, хочется сказать очень важный момент. Вот вы описывали работу местных властей, губернатора, президента и так далее. Но давайте описывать реально работу администрации, всех остальных органов в том плане, сколько населения пришло реально на выборы. Пришло 12 процентов. Я такого показателя давно не видел. Это, причем, мы все понимаем здесь с вами, мы все — профессионалы в плане политики, мы понимаем, сколько человек реально пришло. Свыше 30 процентов реально — об этом даже сказали — досрочное голосование. Свыше 30 процентов! Вы представляете, что население, в принципе, извините меня, совсем не хочет ходить на выборы.

Мало того, к сожалению, мы очень здорово пиарим деятельность нашего губернатора. Да, делать это надо, мы пиарим деятельность наших администраций, каких-то других органов и партий, но при этом всем не было абсолютно никакой информации о предстоящих выборах, где они проходят и так далее. Большая часть населения реально даже и не знала. И были такие случаи, и их много. То есть, мы не работаем в этом плане с населением. Я имею в виду администрацию, которая должна, извините меня, не загонять, а каким-то образом администрировать эту тему, говорить людям, что надо, что не надо. Население не хочет, не верит. И это очень плохо.

Потом по результатам — по тем, что проводили исследования. Вроде ничего страшного, готовы выйти на протестные митинги девять процентов — минимальный показатель я видел, и кто поддерживает — до 40 доходит. А вы знаете, что есть такие мировые тенденции, показатели — для того, чтобы провести революцию в любом государстве, достаточно 4-5 процентов активного населения? О чем мы говорим? Мы уже открыто говорим, что девять процентов готовы выйти. Мы что — ждем, пока кто-то их возглавит? Непонятно.

Непонятная ситуация, почему в Москве разговоры идут — я имею в виду в центральном аппарате, в Государственной думе... Есть некое открытие другим партиям политическим, дают возможность — в Государственной думе, я конкретно говорю — к управлению допускают и так далее. А если на местах — мы зажимаемся по всем аспектам. То есть, не дают право выступать. У нас в Ковернинском районе милиция работает полностью на стороне действующей власти. Прямо конкретно — депутат от ЛДПР, который, видимо, представлял какую-то опасность для человека, который шел на выборы от партии власти — его прямо заведомо, всех его наблюдателей непосредственно перед выборами несколько раз кошмарили. Задерживали — представляете? То есть, о чем я говорю? О том, что, если мы в дальнейшем будет продолжать в этом направлении двигаться... Вы знаете об этом — что поезда ЛДПР хотят по всей России и заходят в такие глубинки, где иногда, к сожалению, партия власти появляется крайне редко, потому что их там даже не хотят встречать. Люди выходят на станции и такие вещи нам говорят — ну, не дай Бог это на самом деле. Ольга Владимировна, улыбаться потом будет поздно, когда это произойдет... (Смех в зале)

Ольга Щетинина: Нет, я просто...

Владислав Атмахов: На самом деле, если это произойдет, мы все будем плакать. ЛДПР не хочет революции. ЛДПР хочет эволюции — политической эволюции населения. И, прежде всего, их грамотность должна организовываться всеми нами вместе. Надо общаться и приводить их на избирательный участок.

Александр Суханов: Спасибо, Владислав Олегович, мы вас поняли. Единственное, что — когда вы начинали высказывать претензии, что плохо работают с населением, то вы все-таки — представитель партийной структуры. И то, что ваши поезда ходят и прочее — наверное, об этом надо больше говорить. Потому что то, что вы слышите на поездах, мы слышим на «прямой линии» с президентом — то же самое, если внимательно посмотреть. Если население теряет интерес к выборам, то, наверное, здесь виновата не только власть, но и те политические силы, которые на этом политическом ландшафте существуют. Они не дорабатывают.

Владимир Лапырин: Давайте экономистов послушаем...

Александр Суханов: Секундочку! Владислав Иванович.

Владислав Егоров: Да я, честно говоря, не знаю, о чем говорить, потому что я так послушал, как говорится... Ну, я так понимаю, социология — серьезная наука, но, тем не менее, репрезентация-то какая там по районам — не совсем понятно... Потому что у нас очень интересные темы у социологии... Вот Александр Васильевич, собственно, с этого начал — что вот есть опросы ФОМа, есть опросы ВЦИОМа, есть опросы «Левады». Мы выбрали «Леваду», хотя разброс там очень большой.

Население сегодня относится к любым опросам, к любому публичному выражению своей внутренней позиции с опаской. И в этом, конечно, виновата на самом деле власть, которая, к сожалению, наших граждан заставляет сегодня жить в подполье, по крайней мере, со своими собственными мыслями. Никто в открытую сегодня не рассказывает соседу или, тем более, незнакомому человеку с опросником, на самом деле за кого он голосовал. Потому что он знает — голосование не за того кандидата или не за ту партию — это от выборов к выборам проходит — чревато для него определенными неудобствами, как минимум, или для его семьи, и так далее. Во всяком случае, он слышит об этом от своих знакомых. Это я к тому, что, к сожалению, очень уважаемая, хорошая наука социология в последние годы девальвирована.

Александр Суханов: Продажная девка буржуазии?..

Владислав Егоров: Сейчас мы как раз и видим с вами. Представить себе достаточно сложно такие противоречия, о которых наши уважаемые социологи заявили, в выражении мнений граждан. Что они поддерживают представителей власти, и в то же время те же самые граждане готовы выйти на митинги протеста против политики тех самых руководителей, которых они поддерживают. Это уже, знаете, какая-то такая путаница в головах. Это, на мой взгляд, тоже больная ситуация в обществе, которая к добру не ведет.

Соглашусь с тем, что прошедшая избирательная кампания в области была самой закомуфлированной, замаскированной, самой интересной с точки зрения цифровой. Я просто точные цифры приведу. По Нижнему Новгороду у нас получилось так, что досрочно проголосовали — беру средний процент по трем округам — 40 процентов. Даже не 30, Владислав Олегович, а 40 процентов. Это при том, что общая явка вместе с этими 40 процентами действительно не дотянула до 13 процентов. К этому добавляем голосовавших на дому — их тоже порядочно. И получается, что, по официальным данным, явка на избирательный участок в день голосования составила порядка 6-7 процентов. И эти люди якобы избрали. Это я не говорю даже только о Нижнем Новгороде, а просто по ситуации в целом: по области такая же ситуация. Мы имели данные, что на некоторые участки просто никто не пришел в день голосования. А зачем? Все сделали досрочно или в восемь утра комиссия разъехалась с урнами и, как говорится, решила задачу — к восьми вечера все привезли. Понимаете?

Если мы намерены и дальше этот процесс называть выборами, то мы будем себя вводить в заблуждение, но народ будет дозревать до своих собственных решений и с в своих собственных проблемах, о которых здесь было сказано, искать виноватых и способы выхода помимо избирательных механизмов. Я считаю, что это абсолютно неправильно, и власти нужно кардинально менять отношение к избирательной системе, точнее говоря, отношение вообще к гражданам, к избирателям.

Еще один момент последний, если позволите. 14-ый год, выборы губернатора вспоминаются мне, когда по 30 подписей муниципальных депутатов получили представители уважаемых партий «Великое Отечество», «Коммунисты России», «Патриоты России»... Я еще не помню названия, тоже еще какие-то партии там набрали. Ну, КПРФ, естественно, партия маленькая и не добрала, по сравнению с «Великим Отечеством»-то. Где эти партии сегодня? Где их участие в муниципальных выборах? Да им это и не надо. Потому что эти партии существуют только для того, чтобы власть в нужный момент дала им все необходимые подписи, зарегистрировала кандидатов от них, и так далее. Ну, если в эти игрушки власть будет продолжать играть, какое доверие будет у населения к выборам? О чем говорить? Кто пойдет на такие выборы? Поэтому здесь не нужно обвинять партии в том, что они не доагитировали. Здесь нужно проанализировать, а что происходило вообще в избирательной системе за последние 15 лет, как минимум, а вообще и больше, и сделать из этого выводы.

Александр Суханов: Спасибо, Владислав Иванович. У нас здесь есть и председатель избирательной нашей комиссии областной, и все высказывания, которые здесь идут о выборах — я думаю, вы нам потом пару слов скажите.

Владимир Лапырин: А вот, Александр Овидиевич, интересно. Мы приводим цифры прошедших только что выборов и как-то их коррелируем с тем, что будет, и с тем, что было. Но, собственно, выборы прошедшие были в сознании многих ну, скажем мягко, незначительными.

Евгений Семенов: Мы говорим о выборах в стране или выборах в Нижегородской области?

Владислав Егоров: О довыборах...

Александр Суханов: Нет-нет, нескольких...

Владимир Лапырин: Я говорю о муниципальных выборах. Про Нижегородскую область понятно. Но речь-то идет о том, что фигуры, которые выбираются — столицу сравнивать и взять область. Столица в это время к празднику готовилась.

Евгений Семенов: У меня вопрос. А каким образом получилось, что у вас КПРФ получила два процента? Если я правильно увидел. «Если бы выборы состоялись сегодня»...

Александр Прудник: КПРФ — восемь процентов.

Евгений Семенов: Два процента, где...

Дмитрий Стрелков: Если бы, например, мы ставили вопрос — мы раньше ставили вопрос — о доверии лидерам, которые возглавляют партии, то уровень доверия соизмерим с лидером — президентом. У лидеров руководящих партий проценты 23-25. Поэтому и Зюганов, и Жириновский — безусловно, заметные фигуры. Но взгляните, что произошло с президентом — он сам падает на 20 единиц в модели голосования, по отношению к уровню доверия и позитивной оценке. Та же самая история происходит сейчас. Это не отношение к ним, это отношение к существующей схеме выборов. Она не... как сказать?.. это не протестность пока, а неприятие ее. То есть, она скучна, она неинтересна, она не мобилизует. Вот это такая реакция.

Александр Суханов: Хорошо. Павел Михайлович, вот «Партия Роста», партия бизнеса, партия деловых людей...

Павел Солодкий: Вперед «Единой России» - я даже не знаю как... (Смех в зале)

Ольга Щетинина: Заберите микрофон навсегда.

Павел Солодкий: Спасибо. Коллеги, знаете, полностью согласен с Егоровым и Атмаховым. Нам вообще хватит имитировать выборы. Ну хватит имитировать. Их нету. Во-первых, нельзя их проводить в сентябре. Уже устали об этом говорить. Наконец-то, поняли, что президентские точно нельзя в сентябре. А все остальные еще можно, когда люди еще вообще... Агитацию нужно проводить на пляже, получается.

Александр Суханов: И лучше в Майами, да?

Павел Солодкий: Второе. Согласен, что недоработка есть органов власти. Нам всем здесь средний возраст — за 40. Какие-то там... музыка, продажа продуктов питания, еще что-то, чтобы народ хотя бы понял, что здесь выборы. Сегодня действительно не приходят — и в городе людей нет, и неважно — довыборы эти — Шахунья или Кстово. Это все имитация. И за это обидно, и порой не хочется просто участвовать в этом.

Вы знаете, до тех пор, пока ничего не будет меняться, мы будем видеть такие цифры, и они будут ухудшаться. Мы, с одной стороны, видим задачу, которую ставит президент — три процента рост ВВП, а какие законы приняты, чтобы рост был? Ну какие?

Вы сказали, что мы прошли кризис. Я считаю, что мы не прошли, потому что мы зависимы от нефтедолларов так же, как были пять и десять лет тому назад. Пока мы зависимы. Там Майами бушует, нефть растет — мы аплодируем. Сейчас кто-нибудь чихнет, начнут опять сланцевую нефть добывать, опять будет 35, у нас опять будет 70 долларов. Понимаете? И отсюда все вытекающие последствия. Мы не сделали ни импортозамещения, ничего. Мы сегодня растем только за счет оборонки, и то — ей поставлена задача перейти на гражданскую через два-три года. И они за голову хватаются: уже проходили кастрюли. Понимаете? И что сделать?

Можно переходить, если есть кредитное плечо, есть налоговые льготы, есть другие законы, которые могут поддержать. Мы за этот год с вами, кроме как понижение на один процент процентной ставки, на полтора, ничего не увидели от Центробанка. Мы только увидели новых тысячи людей, особенно в Татарстане, которые из-за отзыва лицензий пострадали. Их просто десятки тысяч. Власть в Татарстане просто фонд создала и начала из других доставать деньги, чтобы как-то... Потому что люди и на митинги вышли. Мы говорим о том, что частный предприниматель, который имеет деньги, по сравнению с простым гражданином, не защищен. У гражданина миллион четыреста — защищено государством, если вклад в банке, а предприниматель даже такой суммы не имеет. Мы второй год добиваемся — примите в Госдуме закон, чтобы приравнять. Проблема невыхода из тени миллионов людей — она существует. Они не платят налоги, они платят в конвертах зарплату, и они говорят: «А зачем нам выходить из тени? Мы выживаем! Мы не надеемся ни на поддержку, ни на субсидии, ни на что. Мы понимаем, что, как только мы себя назовем предпринимателями, по нашу душу придут».

Ни один контрольно-надзорный орган не зависит от результатов экономического развития региона. Даже муниципальный — АТИ и все остальные. Собирают штрафы — минимум 20-50 тысяч. Не заплатил вовремя — в двойном размере. И тому подобное. Сегодня Правительство объявило, «Единая Россия», и Медведев, и президент об этом говорили — реформа контрольно-надзорных органов. Федеральные более-менее начали отчитываться ежеквартально, муниципальные — как работали, так и работают - «чем больше дерем — тем лучше жить будем».

Я только что прошел встречу у Люлина с начальником налоговой. Люди кричат, говорят: «Мы уйдем в другой регион! Мы вбелую платим зарплату в среднем 40 тысяч, у нас сотни людей, сотни миллионов налогов. Нас добивают!» Какой должен быть фон? Как они должны голосовать?

Вспомните — за год какие законы приняты экономические улучшающие, смягчающие? Никаких. Понимаете? Ни одного закона вспомнить не могу, кроме снижения на один процент процентной ставки. Даже банкам, которые хотят кредитовать тех, кто у них уже кредитуется или в не очень хорошем экономическом положении — они не имеют право их перекредитовывать. Они говорят: «Возьми на стороне деньги, принеси, закрой. Тогда мы рассмотрим, может быть, тебя перекредитуем». Он уже дней 20 на улице, уже 12 процентов — перекредитуйте! «Не имеем право — инструкция Центробанка».

Завершая свое эмоциональное выступление, я хочу сказать, что мы имитировать выборы можем сколько угодно. Да, в начале нулевых была задача деполитизировать общество, чтобы меньше волнений. Мы получили этот процент. Только те люди, которые от безысходности, они будут выходить. Действительно, они не верят ни муниципальной власти, ни региональной, ни, как цифры показывают, федеральной. Они просто доведены до отчаяния. А эти зеленые папочки — их что — не могут сделать главы муниципалитетов? Что — они не могут собирать и снимать эти напряжения?

Я вот сейчас бьюсь — вчера у Соловьева об этом говорил, если кто-то слышал. Муниципальный служащий купил шубу у предпринимателя за 80 тысяч. Поносила полтора года, принесла и говорит: «Забери ее и верни мне 120». Та говорит: «Я не могу, у меня касса». До по хрену! Уже шестая проверка Роспотребнадзора Шахуньи приходит. Я жалобу получил два месяца тому назад, позвонил в Роспотребнадзор. Она сказала: «Разберусь». Главе города, члену «Единой России»: «Разбирусь в этом безобразии». После этого вышла проверка из 25 человек к этому предпринимателю в Шахунье. Магазин 100 метров, и до 19 сентября проверка. В прокуратуру сейчас подали. Люлину говорю, губернатору. Кому еще сказать, чтобы этот муниципальный сотрудник в связке с Роспотребнадзором отстали от этого предпринимателя? Вымогательство денег. Роспотребнадзор говорит: «120 с тебя. Отдай той — и мы уйдем». Коллеги, извините.

Александр Суханов: Павел Михайлович, маленький вопрос. На предстоящих выборах президента за кого проголосует «Партия Роста»?

Павел Солодкий: Это будет обсуждаться на съезде. За три месяца будет выдвижение кандидатов. Я думаю, мы посмотрим эту статистику. Внутри партии объявлен праймериз, у нас есть четыре кандидата, которых мы обсуждаем. Но вполне возможно, что съезд примет решение поддержать президента. Такое тоже возможно. Наша задача — не выдвинуть кандидата другого, наша задача сейчас — чтобы ту экономическую программу «Партии Роста», которая написана, сделана Столыпинским клубом, и где говорится в поддержку тех цифр, которые ставит сегодня президент, ее можно было добиться.

Кстати, еще ремарка. Помните, мы говорили: «По триллиону нужно денег на поддержку, чтобы ипотека была пять процентов, и тогда рост жилья будет в два раза, и все остальное»? Центробанк говорил: «Нет, нельзя, инфляция». Посмотрите — спасение банка «Возрождение» - триллион! Понимаете? Это можно. Мы спасли банк за 700 миллиардов... Понимаете? Вот такая ситуация создана. Мы говорим, что, пока не начнут делаться экономические шаги для улучшения ведения бизнеса...

И еще — я приехал из Казахстана. Меня зацепило выступление прокурора генерального, который сказал: «Вы знаете, мы сделали оценку преступлений. 85 процентов уголовных преступлений в стране делают безработные. А рабочие места у нас создает только бизнес. Мы — прокуратура — поставили себе задачу — всех, кто создает рабочие места, поддерживать, сопровождать, оказывать поддержку на любом уровне».

Александр Суханов: Хорошо, спасибо.

Владимир Лапырин: А вы обратили внимание на рейтинг правительства, да? У вас нет оптимизма по этому поводу?

Павел Солодкий: Володь, какой может быть оптимизм, если рейтинг Нижегородской области за год упал с 36-ого на 59-ое? А на региональном уровне уже все кричат. Я не знаю, кто бы ни сказал, кроме «Единой России», наверное, что нужна экономическая программа.

И последнее. (Ольге Щетининой) Олечка, секунду. Сегодня все регионы страны пишут стратегию развития до 35-ого года. Ценник мы знаем. Ну, я вот общаюсь со своими коллегами. От 30 миллионов до 120 миллионов стоит написание такой программы. Все муниципалитеты пишут. Вопрос: а есть ли стратегия развития страны?

(Ольге Щетиной) Пожалуйста. «Мы за все в ответе!» Они сами себя так назвали.

Александр Суханов: Ольга Владимировна, пожалуйста.

Ольга Щетинина: Мы не снимаем с себя ответственности, тем не менее, речь идет о том, что наши граждане не настолько активно пытаются возложить ответственность именно на «Единую Россию». Но, действительно, сейчас Павел Михайлович больше перевел тему из политической в экономическую. То, что он обозначил сейчас какие-то моменты — они, может быть, и эмоциональные, может быть, где-то ситуативные, но, тем не менее, мы понимаем, что без внимания к внутренней экономике страны, без внимания к внутренним процессам в стране, наверное, невозможно усиление доверия людей, желание их, скажем так, поверить всем органам власти, начиная, действительно, от маленького сельского совета и заканчивая президентом.

Ну, что, во-первых, хочется сказать. Начать, наверное, надо с огромных слов благодарности и тем, кто проводил это исследование, и тем людям, кто принял в этом участие, и сегодняшнему нашему эксперт-клубу, потому что для меня как представителя «Единой России», представителя партии в Законодательном собрании региона — мы пришли сегодня с коллегой, у нас Алексей Анатольевич Антонов — руководитель нашего регионального исполкома... Я думаю, что я начну, может быть, а он что-то добавит тоже.

Действительно очень важно было анализировать, и я думаю, что мы еще более глубоко попросим наших коллег посмотреть эти исследования, посмотреть цифры и по районам, и по проблематике различной в районах. Ну что можно сказать? Первое. Понятно, что исследование ярко показывает, что национальный лидер в глазах россиян есть, он однозначный. И «Единая Россия» по результатам тех выборов, которые состоялись буквально в это воскресенье, действительно понимает, что, кроме наших лидеров, наших действий, большой итоговый результат, в том числе, связан с рейтингом нашего президента. Если Владимир Владимирович для себя примет решение баллотироваться и заявит об этом, то здесь ему «Единая Россия» - вопрос не стоит — мы сделаем все, что от нас зависит для того, чтобы поддержать тот курс, который будет объявлен.

Теперь несколько моментов, которые прозвучали здесь. Вот Павел Михайлович говорил, что до тех пор, пока не будет меняться... Ну, мне кажется, здесь все-таки собрались те люди, которые, наверное, не в третьем лице должны об этом говорить. Мы сами являемся источниками этих перемен и готовы, скажем, к ежедневной работе для того, чтобы становиться этим источником перемен — как на местном уровне это вполне подвластно, так и на региональном. И в принципе, наш голос все более слышен на как бы федеральном уровне.

Что касается, например, выборов, которые были. Мы действительно говорим о том, что пришло мало народу, да, неинтересно, не участвовали малые партии. Так вот вопрос о том, что неинтересно людям — это, прежде всего, вопрос ко всем нам. Потому что интересно, когда интересные кандидаты, интересно, когда интересные программы, интересно, когда все без исключения, включая малые партии, активно в этом работают. И сказать, что неинтересно, и это возложить на ту или иную административную структуру — ну это просто невозможно. Интересно может быть только нам самим в той ситуации, которую мы с вами все и создаем. Поэтому я считаю, что от всех присутствующих, от всех политических сил и зависит этот интерес, к которому мы можем, собственно говоря, людей подталкивать. Более того, неважно — сентябрь, октябрь или март. Когда будет интересно, люди придут в любой период времени, когда они будут заинтересованы в голосовании за ту или иную кандидатуру.

Следующий момент, который мне бы хотелось подчеркнуть. Интересно — понятно, что действительно вопрос на, скажем, стабильность по-прежнему подкрепляется запросом на справедливость и на перемены. И здесь мне как раз хотелось бы, наверное, положительную динамику подчеркнуть, о которой говорил Владислав Иванович — о том, что у нас почему так получается, что люди, которые поддерживают, допустим, президента или поддерживают губернатора, они же высказываются за потенциальную возможность выхода и отстаивания своих позиций, в том числе публично. Мне кажется, это хорошо.

Мы видим реальное повышение активности людей в различных сферах. Знаете, повышение активности людей в различного рода дискуссиях, в различного рода общественных обсуждениях, мы видим, как формировалась Общественная палата Нижнего Новгорода — большой интерес был, причем, ярких персон по этому процессу... Участие в формировании общественного органа, что впервые, действительно, было — явно видим. Мы видим желание, например, на приемах — большее количество граждан приходит с запросами, с предложениями — это тоже яркая характеристика. Поэтому то, что люди, доверяя власти, готовы открыто высказывать несогласие с теми или иными действиями — мне кажется, это, наоборот, здорово. Мы пришли к тому, что люди не на кухне говорят о том, что да, я доверяю власти, но мне бы хотелось, чтобы ее политика была, скажем так, скоординирована таким образом, чтобы меня услышали, изменили что-то, и тогда я понимаю, что я, этой властью услышанный, повлиял на решение той или иной проблемы.

Поэтому вообще не вижу в этом угроз, но это очень интересная, по крайней мере, для нас тема, с которой как бы очень серьезно нужно работать. Однозначно видно динамику, и это опять же определенное направление работы — запрос на справедливость, естественно, порождает несогласие с любым видом несправедливости и, прежде всего, коррупции. Поэтому, конечно, там, где коррупция присутствует — опять же, интересная динамика разбивки данных по районам Нижегородской области — где у людей есть ощущение несправедливости, в том числе, коррупция, там, соответственно, низкий уровень доверия, там больше людей может более активно противодействовать тем действиям, которые есть.

Что бы хотелось в продолжение сказать? Действительно, однозначно в федеральной кампании чувствуется, что есть запрос на системную стратегию развития. Действительно, видимо, есть четкие ожидания на перемены, причем, это должно быть, наверное, не такое тихое, стабильное развитие, а, наверное, есть запрос на какие-то новые, особенно экономические предложения со стороны федерального центра. В соответствии с этим та стратегия развития, про которую сейчас говорил Павел Михайлович — действительно, к ней готовятся — стратегия развития региона до 35 года — должна формироваться не в коридорах экономистов и экспертов, а действительно должна активно обсуждаться и быть, наверное, для каждого гражданина очевидной, понятной, стратегическим таким планом развития региона, который каждый для себя в той или иной степени видит. Чем больше, чем ярче мы покажем пути развития, которые будут основаны на мнении людей, тем больше мы, наверное, получим одобрения на всех уровнях.

Вот, наверное, такие общие мысли.

Александр Суханов: Спасибо, Ольга Владимировна. У нас просто по времени ограничение идет. Осталось, чтобы выступили человека четыре-пять максимум. Поэтому я хотел бы сейчас предоставить слово человеку, который, с одной стороны, является политтехнологом, практиком разных компаний, и в то же время сейчас представляет структуру власти. Пожалуйста, Амбарцумян Роман Михайлович.

Роман Амбарцумян: Спасибо. Я очень быстро. Про опрос в целом — понятно, проблемное поле в эпоху все-таки экономического кризиса было, есть и остается. Современный вызов больше связан с экономикой и меньше с политикой. Все-таки вот с социально-экономическим развитием, чем с какими-то жесткими политическими требованиями. То есть, именно экономическая составляющая.

Касательно вообще интереса к выборам и выборной теме. На мой взгляд, нужно четко разделять информирование населения и агитационную работу партий. И здесь немножко смешиваем. Тут выступали на тему информирования населения. Все, что делают, предположим, органы власти — они информируют о том, что такого-то числа состоятся выборы на таких-то участках. А вот интерес, доверие к выборам обеспечивают сами кандидаты, безусловно, и партии. И это их задача — создать интриги на выборах, конкуренцию идей и все, что связано с полем агитационно-пропагандистской деятельности. Поэтому нужно здесь четко разделять. С точки зрения информационного освещения этих выборов — скажем, довыборов городских — было сделано все, что можно было сделать на эту тему, и открытость эту, информационную прозрачность мы обеспечили. То, что довыборы, конечно, не пользуются таким же спросом населения, как серьезные полноценные выборы, которые совмещены, скажем, с губернаторскими или с президентскими, где действительно традиционная высокая явка, то поэтому здесь, скорее, работа кандидатов.

Что касается самого опроса. Я считаю, что данные все коррелируют и действительно есть много полезного, что можно применить в работе городской администрации, учитывая те результаты, которые здесь есть. Действительно, дальше трудиться, чтобы исправить те проблемы, которые есть. Спасибо.

Владимир Лапырин: А вот заданность выборов губернаторских и кандидатов были предложены президентом в большинстве случаев. Они коррелируются с тем рейтингом, который был, или же с тем, что роста у других партий практически не происходит? Поэтому интерес и явка снижаются?

Роман Амбарцумян: Этот вопрос, конечно, не ко мне. Но я могу сказать, что статистика губернаторских выборов — средние проценты от 60 до 70 при явке примерно 40 и где-то повыше. То есть, в этот раз действительно интересные данные, что очень ровно эти кампании с точки зрения цифр пошли. И корреляции, безусловно, с тем, что сейчас в стране 10 сентября прошло, есть.

Александр Суханов: Хорошо, спасибо. Я думаю, что действительно не секрет, что, когда речь идет о довыборах в какие-то структуры, когда речь идет о том, что нет интриги в выборах, явка, безусловно, снижается, потому что население в стабильной ситуации к выборам относится, мягко говоря, пассивно или индифферентно. Вот если мы с вами посмотрим на выборы 15 года, прошлогодние, 14 года, мы увидим, что явка на выборах у нас была другой — гораздо выше. Почему? А потому что был конфликт элит, конфликт между властью и населением, конфликт по тому, как содержался город, и население действительно реагировало активно и шло. А вот в этом году, в 17-ом, цифры уже показывают — не было ни одного конфликта между городской и областной властью, если кто обратит внимание. Не можем вспомнить, наверное, ни одного с января месяца в этом году. И динамика уже пошла немножечко другая. И отношение к проблемам на местах, как говорится, претензии пошли уже именно к конкретным людям, которых считают ответственными за эту ситуацию — к муниципальному управлению.

Владимир Лапырин: К повестке дня вернитесь.

Александр Суханов: Да, сейчас вернемся. Здесь идет очень много обвинений к механизму выборов, к организации выборов. Вот, Оксана Анатольевна, вы можете нам как-то пояснить, насколько фальсифицированными были выборы? (Смех в зале)

Оксана Кислицына: Уважаемые коллеги, я, во-первых, благодарна двум предыдущим ораторам, которые сказали о том, что все-таки интерес на выборах должны задавать кандидаты. И я продолжаю на этом настаивать и говорить о том, что действительно интерес должны делать ну мы все с вами. Я имею в виду не избирательные комиссии, а население. Население, кандидаты, избиратель — то есть, по-всякому, как угодно можно к этому относиться.

Что касается дополнительных выборов. В этом году Избирательной комиссией Нижегородской области была проделана огромная работа для того, чтобы дополнительные выборы были назначены. Поскольку в предыдущие периоды работы комиссии к дополнительным выборам было такое отношение — ну, можно назначать, можно не назначать. В этом году мы настояли на том, чтобы все незамещенные депутатские мандаты были выведены на выборы, и дополнительные выборы были назначены. Мы столкнулись с массой проблем, безусловно, по этому поводу, поскольку финансирование в бюджетах не заложено на дополнительные выборы. Назначение у нас осуществляют представительные органы местного самоуправления. В силу каких-либо обстоятельств, если они не назначили выборы, выборы назначают избирательные комиссии муниципальных образований. И мы настояли, чтобы этот процесс был исполнен до конца. Именно поэтому мы в этом году имели 67 избирательных кампаний — это много. Это немного в плане избирательных участков, которые принимали участие, избирателей, которые были включены в списки. Но именно по избирательным кампаниям — 67 по области.

Далее. Что касается досрочного голосования. Досрочное голосование — я все-таки попросила бы уважаемых экспертов цифры называть те, которые действительно существуют. Цифры по досрочному голосованию: 4,5 процента по городу и 3,2 процента в целом по области. Речь идет о досрочном голосовании и о числе избирателей по отношению к включенным в списки избирателей. И говорить о том, что 40 процентов, 30 процентов — не нужно эту цифру брать от числа пришедших на выборы в день голосования: это неправильно. Досрочное голосование — это такой же процесс, такое же голосование, как и основное голосование. Досрочное голосование у нас длится 10 дней. И каждый избиратель, у которого действительно есть желание принять участие в выборах, мог реализовать свое избирательное право именно в эти десять дней, что они, в общем-то, и сделали, чем они и воспользовались. И поэтому говорить о том, что это 100-процентные фальсификации, это сделанные выборы — ну, я бы вот так категорично не называла и не говорила. Такое же обыкновенное голосование.

Поэтому давайте все-таки каким-то образом относиться к выборам как к процессу, который теперь ежегодно, я думаю, будет и неизбежен, в том числе, в плане дополнительных выборов, потому что мы будем настаивать, чтобы мандаты замещались, и чтобы в представительных органах не было пустых мест. Но и, в общем-то, достаточно серьезно прошу и политические партии, и кандидатов — в очередной раз прошу — вести свои избирательные кампании, не надеясь на то, чтобы в последующем использовать фразу, что выборы сделанные, фальсифицированы заранее. Давайте все-таки как-то корректно с такими категориями. Спасибо.

Александр Суханов: Спасибо. Вот в Японии хорошо: там освобождается округ и передается по наследству сыну, брату или каким-то другим людям. Пожалуйста, Евгений Евгеньевич, как профессионал профессионалам.

Евгений Семенов: Первое. Я бы хотел вернуться к проблеме, которую обозначили наши социологи. Дмитрий Гаврилович, в частности, к тому, что было сказано, что мы переходим к очередному этапу транзита. Хотя в политологическом дискурсе уже примерно года три-четыре тема транзита так осторожно не упоминается — закончилась проблема транзита: мы — непонятно где. Потому что динамика движения явно не говорит о том, что транзит есть. Хотя, в принципе, вернуться к транзиту в том или ином состоянии мы можем.

Как бы я обозначил проблему, которую выявляет это исследование? Проблему бы я обозначил таким образом: конфликт спроса и предложения. С одной стороны — запрос на обновление, а с другой стороны — пока еще нечетко сформулированные контуры предложения, связанные с этим запросом.

Теперь далее. Мы видим в некоторых индикаторах показатели обновления, в частности — приход младодемократов, смена элит. Но согласитесь, коллеги, когда идет поэтапная замена — это проблемы все-таки внутриэлитных противоречий и конфликтов. Население, которое голосует за президента, только отчасти может позитивно отреагировать на смену элит. Только отчасти. Вот во всем остальном этот запрос на обновление контуры пока не обрел.

Теперь дальше. Если мы посмотрим на демографические, наверное, показатели протеста — я не знаю, коллеги, я вот гипотезу выскажу, а вы скажите — то мы увидим, что в основе протеста — запрос молодежи. Скорее всего, так. Да?

Александр Прудник: Мужчины молодые до 34 лет.

Евгений Семенов: То есть, мы видим, что конфликт спроса и предложения — это еще и поколенческий конфликт. И будущее нам совершенно очевидно вырисовывается.

Теперь далее. Конечно, в условиях приближающихся выборов надо с этим что-то делать, тем более, что вот эта прослойка, вот этот запас прочности, как говорят наши социологи, истончается. Понять, что не «70, 70». Но что произойдет в ближайшие несколько месяцев? Любое исследование, на мой взгляд... А я думаю, что это сетевое было исследование, не только в Нижегородской области было проведено, я думаю, что это заказчик очень серьезный, который провел подобные исследования по всей стране. А если вы утверждаете, что Нижегородская область такая шаблонная, такая зеркальная — отражает в целом проблематику, то тогда возникает вопрос. Любое исследование проводится для чего-то. Для чего? Для принятия управленческих решений.

Какие управленческие решения мы можем принять, опираясь на результаты этих исследований? У нас есть критические очаги, коллеги, с которыми как раз и необходимо что-то сделать, потому что они могут повлиять на исход голосования в марте месяце. Что у нас является критическими очагами на примере Нижегородской области? Местное самоуправление. Явный совершенно рост антирейтинга и не очень высокий рейтинг. И проблемы, которые обозначены, точно так же связаны с тем, что это — зона серьезного конфликта. Вопрос в том, будут принимать управленческие решения в очагах конфликта или нет партия власти, местные власти, региональные власти. Я полагаю, что федеральный центр будет требовать, чтобы принимались эти управленческие решения, ликвидируя очаги конфликта накануне.

Вот очень любопытный момент — у вас исследование проводилось с 15-ого по 17-ое. А 16-ого числа была введена в Нижнем Новгороде...

Александр Прудник: С 12-ого.

Евгений Семенов: С 12-ого. А 16-ого числа, как мне коллеги сказали, была введена в Нижнем Новгороде повышенная плата за проезд. Сразу на 30 процентов поднялась.

Александр Суханов: На 40.

Дмитрий Стрелков: Да, мы зацепили за последний день. Он показал претензии к транспорту.

Евгений Семенов: Резко пошли вверх.

Дмитрий Стрелков: Одного-полутора дней было достаточно, чтобы мы получили.

Евгений Семенов: Так вот, друзья мои, совершенно понятно, что подобного рода действия МСУ будут конвертироваться в выборы мартовские. И задача партии власти и региональной власти — принимать решения в очагах этого конфликта. Потому что вот это и будет накапливаться. Этот потенциальный негатив будет расти.

Александр Суханов: Спасибо большое. Сергей Николаевич Кочеров, пожалуйста, профессор философии. Сейчас посмотрим, успеет ли кто-то еще...

Сергей Кочеров: У меня остались вопросы — не стал задавать. Вот Александр Васильевич объявил, что население стало как-то адаптироваться к кризису. Но дело в том, что это нуждается в детальной проработке, потому что адаптироваться к кризису можно по-разному. Например, пессимист адаптируется, утверждая, что хуже быть не может, а оптимист говорит: «Может, может!» Поэтому качество адаптации какое? Александр Васильевич с присущим ему оптимизмом сделал вывод, что люди будут больше и лучше работать — это вовсе не следует: они могут уйти в депрессию, при которой они понимают, что хуже, в общем-то, не стало, но все равно жить хреново.

Дальше, меня интересует, конечно, вот эта поколенческая реакция на происходящее в стране. Эта реакция с изменением возраста меняется существенно или нет? Вот к выборам 24-ого года эта недовольная молодежь поменяет свое мнение, перейдя 35-летний рубеж, или сохранит критический запал? Это вопрос к исследованию.

Дальше. По поводу ситуации. Путин, безусловно, является лидером, но это лидер стабильности — это не лидер развития. Хотя Владимир Владимирович периодически говорит о будущем, в том числе, интересные вещи, которые можно только школьникам говорить — что Россия станет лидером в области проблем искусственного интеллекта. Ну, я, конечно, тоже люблю сказки, но не до такой же степени... Значит, это проблема, поскольку — ладно Владимир Владимирович — к нему особое отношение у россиян, и понятно, что он на выборы-то пойдет в 18 году, а вот как быть его преемнику в 24 году — он-то с чем пойдет? И будет ли к тому времени слово Путина — на кого укажу пальцем, тот и станет — будет ли оно зачтено в плюс?

Далее. По поводу политики властей. С моей точки зрения — я воспользуюсь модным нынче словом — политика наших властей, внутренняя, я имею в виду, является гибридной. Что это такое? Это в социально-экономической — подчеркиваю особенно экономической — и политической жизни делать громкие заявления, которые не подкрепляются делами, или действия по принципу «шаг вперед, два шага назад», создание колоссального информационного шума, при котором обсуждение фильма Учителя «Матильда» занимает гораздо большее место, чем обсуждение перспектив экономического развития страны. Я думаю, что это неслучайно.

Далее. По поводу ситуации в стране. Выборы показали, что выборов можно было и не проводить. Я, прежде всего, говорю о губернаторских выборах, которые состоялись в других регионах. Везде произошла зачистка электорального поля: все кандидаты, которые могли составить реальную конкуренцию губернатору, сняты с ведома и, возможно, с благословения федерального центра, который хочет использовать губернаторов для достижения максимального результата действующего президента на будущих выборах. Совершенно понятно, что, если бы в Свердловской области Ройзман был допущен до выборов, то выборы бы приняли совершенно другой характер, и явка была бы другая. Из этого вовсе не следует, что Ройзман победил бы. Может быть, Куйвашев одолел бы его во втором туре. Но власть, убирая электорально привлекательных кандидатов, обессмысливает сами выборы. И это исследование частично показывает, что уже можно наблюдать некий тренд, когда политика — настоящая, реальная, публичная политика — уходит с избирательных участков на улицу. И этот тренд — очень опасный для власти. Мы живем с столетие известного события, когда исторически показали, к чему это может привести.

Далее. Я не согласен с теми, кто утверждает здесь, что смысл выборов заключается в том, чтобы было интересно. Смысл выборов я вижу в другом — в том, чтобы сталкивались реальные программы, образы будущего, и чтобы люди выбирали. Тут даже кандидаты интересны не как личности сами по себе, а как выразители неких программ. Ничего подобного на наших выборах не происходит. У нас выборы приобретают все более стерильный характер, тем самым они обессмысливают сами себя.

И последнее. Это к вопросу о том, какой тренд существует. Власть после удачных для нее губернаторских выборов сделала удивительное заявление — по-моему, Песков сделал. Что, дескать, эти результаты свидетельствуют о поддержке населением курса Владимира Владимировича Путина на обновление губернаторского корпуса. Это очень тревожные слова. Потому что я уверен, что после избрания Путина президентом последует не зачистка, но чистка губернаторского корпуса. И я не уверен в том, что это будет происходить на основе учета деловых характеристик губернаторов и их показателей. В частности, я полагаю, что, если Валерий Шанцев собирается участвовать в выборах губернатора 19 года, а он вроде бы периодически об этом говорит, что достаточно имеет сил, по крайней мере, чувствует в себе, то главным его соперником будет вовсе не кто-то из кандидатов внутри области. Главным его соперником будет присланный губернатор, точнее, кандидат, на которого укажут сверху и скажут, что вот он будет участвовать в выборах, а вам, Валерий Павлинович, глубокая благодарность за проделанную работу и орден «За заслуги перед Отечеством» II степени.

То есть, я к чему говорю? К тому, что вот этот самообман властей — сначала стерильные условия, при которых побеждает нужный губернатор, а потом видят в этом некое подтверждение политике президента — он очень обманчив, власть сама себя обманывает. И это очень опасная тенденция, с моей точки зрения.

Александр Суханов: Хорошо, спасибо. Итак, уважаемые коллеги, мы с вами исчерпали регламент...

Павел Солодкий: Да не пойдет он против мнения президента...

Сергей Кочеров: Конечно, не пойдет. Вы не поняли меня. Конечно, он примет под козырек.

Павел Солодкий: Не будет он спорить с президентом...

Сергей Кочеров: Вы опять меня не понимаете. На кого федеральный центр укажет, тот и будет кандидатом. Я это и сказал ровным счетом.

Павел Солодкий: Никакого соперника...

Андрей Вовк: А можно вопрос?

Александр Суханов: Ну, если быстро только.

Андрей Вовк: А если бы выборы губернатора состоялись сегодня — вопрос. Кроме кандидатуры Шанцева, там другие были — от партий, там не знаю?..

Александр Прудник: В этом опросе не было. В этом опросе были Шанцев и «другой кандидат».

Александр Суханов: Все, спасибо. Всем огромная благодарность. Я думаю, что наше обсуждение прекрасно показало — вот это исследование заставляет задуматься о том, какие практические шаги должна предпринять власть, партии, какие рекомендации могут выработать эксперты, которые могут позволить снять те напряжения и риски, которые показало исследование, и все-таки придти к выборам следующим в марте, как говорится, мирно, а не на улице.

Александр Царьков: Александр Васильевич, на ваши цифры можно официально ссылаться?

Александр Прудник: На все, что здесь озвучено было.

Александр Суханов: Что касается цифр, которые здесь прозвучали. Что касается более полного исследования — все вопросы к Александру Васильевичу или Дмитрию Гавриловичу. Это их право кому-то эти цифры предоставить и как.

И последний момент. Я думаю, то, что наша область сегодня действительно является усредненным российским показателем, является и следствием того, что удалось все-таки преодолеть конфликт элит, и на сегодняшний момент у нас есть единство действий в деятельности областной и городской администраций. Я думаю, что это рабочее состояние будет продолжаться, если мы хотим, чтобы все-таки наша область от стабильности перешла к какой-то динамике, о которой нам социологи сегодня сказали.

Еще раз всем спасибо. Всего хорошего!