реклама

ПОЛИТ-НН.РУ
Google
 
19 Марта 2024г., Вторник

Белые пятна образа будущего России


Представляем вниманию читателей стенограмму заседания Нижегородского эксперт-клуба, прошедшего 4 октября 2017 года

Представляем вниманию читателей стенограмму заседания Нижегородского эксперт-клуба, прошедшего 4 октября 2017 года в пресс-центре «Медиа Страйк Холл» и посвященного теме «Белые пятна образа будущего России».

В заседании принимали участие:

Роман Амбарцумян, директор департамента общественных отношений и информации администрации Нижнего Новгорода;

Андрей Дахин, профессор, заведующий кафедрой политологии Нижегородского института управления (филиал РАНХиГС), лауреат премии «Пробуждение»;

Александр Иудин, профессор ННГУ им. Н.И. Лобачевского;

Владимир Кутырев, профессор философии ННГУ им. Н.И. Лобачевского;

Владимир Лапырин, координатор Нижегородского эксперт-клуба;

Наталья Патокина, начальник отдела антимонопольного контроля и борьбы с картелями Федеральной антимонопольной службы по Нижегородской области;

Александр Прудник, социолог, старший научный сотрудник Института социологии РАН, лауреат премии «Пробуждение»;

Михаил Рыхтик, доктор политических наук, заведующий кафедрой теории политики и коммуникаций, директор Института международных отношений и мировой истории;

Александр Суханов, кандидат философских наук, координатор Нижегородского эксперт-клуба;

Александр Сысоев, директор нижегородского филиала «Российской газеты»;

Александр Царьков, профессор Высшей школы экономики (Нижегородский филиал);

Андрей Чугунов, журналист;

Игорь Чурдалев, литератор.

Владимир Лапырин: Я официально открываю очередное заседание нашего Нижегородского экспертного клуба. И сегодняшняя тема достаточно провокационна. Почему провокационна? Потому что заглянуть в будущее еще никому не удавалось. И, тем не менее, все рисуют этот образ будущего перед каждой выборной кампанией. Тем более, у нас впереди – выборная кампания президента. И я думаю, что о будущем мы наслушаемся в разных его вариантах и в разных его проекциях. В этом же году – 2017-ом – у нас – столетие Великой Октябрьской революции. Поэтому то будущее, которое рисовалось тогда, оно сегодня изменилось. И какое будущее будет от нынешнего 17-ого года рисоваться, я думаю, мы сегодня узнаем уже из ваших уст.

Но общие контуры его, наверное, нарисовать можно. Общие рамки хотя бы. Поскольку Россия вступила на путь построения капитализма, то передел мира и участие в этом переделе мира, по классике, по крайней мере, неизбежны. Значит, Россия должна быть в силе. Правильно? К тому же, если мы говорим о нашем будущем российском, Россия все равно должна по традиции строить государство, наверное, социальной справедливости, по крайней мере, стремиться к этому. Иначе ее разорвет просто изнутри очередная революция. Ну и, наконец, Россия должна быть умной – я думаю, с этим тоже все согласятся. Потому что, если она не будет умной, тогда отставание технологическое не только будет продолжено, но и ускорится, усилится.

Короче говоря, рамки даже вот в этих трех словах нарисованы достаточно широкие. А если говорить о конкретной повестке дня, то там и про бензоколонку упомянуто – у вас на руках эти пресс-релизы. Говорится и о ее величии как сверхдержавы, но и вопрос поставлен – а будет ли она вообще существовать в этом самом будущем? Не обозначены только в повестке дня временные рамки, куда мы хотим заглянуть. И, собственно говоря, каждый из вас эти рамки для себя, наверное, ограничит.

Вопросы непраздные, потому что очень скоро все мы над ними будем думать, и каждый будет выбирать то самое будущее, которое будет рисоваться в его голове. Но в этой голове, я думаю – государственной голове – образ будущего все равно должен будет сложиться. Потому что, куда мы идем и куда мы придем – небезразлично каждому избирателю и каждому налогоплательщику. И, в конце концов, каждая семья его по-своему рисует в соответствии с государственными планами.

Итак, мы начинаем. Слово Александру Овидиевичу. Он уже обозначился. Поэтому, Саш, давай. Регламент обычный – полтора часа.

Александр Суханов: Напоминаю, что регламент у нас обычный: где-то до часу мы должны завершить нашу работу. Идет запись нашего разговора, чтобы потом была стенограмма, которая будет опубликована в интернете. Поэтому говорим в микрофон. Левая сторона микрофон передает по этому ряду, правая сторона – здесь тоже имеется микрофон, и передаем по ряду.

Владимир Лапырин: Кому не хватит – у нас еще один запасной.

Александр Суханов: Говорим в микрофон, но громко, потому что микрофон не для громкости, а для записи. Иначе запись будет, а себя не услышим. Регламент стандартный – 5-7 минут на основное выступление, дальше вопросы, ответы, обсуждение и так далее. Но, поскольку нас сегодня, еще раз говорю, немного меньше, чем обычно, то у каждого, скорее всего, окажется даже времени чуть больше.

Владимир Лапырин: И особенность аудитории подчеркни – что сегодня ученые и литераторы.

Александр Суханов: Да-да-да. Сегодня мы специально, исходя из темы «Образ будущего», не ставим перед собой задачу нарисовать эту картинку будущего. Именно обозначить некий образ. Что он должен из себя представлять? И, если вы посмотрите на предложенные вопросы, то вы увидите, что два вопроса напрямую связаны с пониманием образа – а что же это такое — образ-то? Модель, картинка, одна фраза, допустим, как «Америка снова должна стать великой», как у Трампа было в президентской кампании? То есть, попытаться это понять.

Дальше возникает вопрос, который, как мне кажется, тоже заслуживает особого внимания: а где это будущее начинается? О каком будущем мы говорим? Хорошо известно, что нет будущего без прошлого. Все, что было в прошлом, так или иначе, проявляется в будущем. Тренды какие-то уже заложены. Я вот тут, готовясь к сегодняшнему заседанию, вспомнил строчку Бродского, который в одном из своих стихотворений «Вечер. Развалины геометрии…» написал: «Настоящему, чтобы обернуться будущим, требуется вчера». По-моему, очень даже четко и правильно.

О значимости этой темы свидетельствует и тот факт, что буквально два дня назад «Общероссийский народный фронт» объявил конкурс для молодежи – для лиц до 35 лет – на представление своего представления об образе будущего страны. Образ этот должны нарисовать в двух номинациях. Одна номинация – это эссе, где нужно написать о том, какие будут государственные структуры, общественные структуры через 15-20 лет, какие будут новые модели в экономике, в социальной сфере. Второй вариант представления о будущем может быть представлен в форме креатива: стихи, песни, музыка, образы, рисунки и так далее. То есть, в творческой форме.

Владимир Лапырин: Ты нас всех приглашаешь поучаствовать?

Александр Суханов: К сожалению, чтобы нам поучаствовать, нам надо разделиться пополам – вот так где-то.

Андрей Дахин: Яблочко молодильное съесть.

Александр Суханов: Я думаю, что до 35-ти – это, конечно, хорошо. И мы помним, как в прошлый раз у нас Василий Дорофеевич сказал, что люди прошлого века не могут знать, какое будущее будет у России. Это должны знать молодые люди. И мы сегодня пытались пригласить молодых и философов – я пытался Цендровского пригласить… К сожалению, они не смогли принять участие по разным причинам.

Андрей Дахин: Самый молодой участник у нас примерно какого возраста?

Александр Суханов: Вот у нас молодые (показывает на Наталью Патокину), и вот там – Александр Сергеевич привел…

Роман Амбарцумян: Александр Овидиевич, это удивительно, что молодых нет, а мы говорим об образе будущего. Это же потрясающе! Где поколение?..

Александр Суханов: Попытался. К сожалению, все заняты. Я думаю, они все пошли писать работы для конкурса.

Роман Амбарцумян: Они строят настоящее… (Смех в зале)

Наталья Патокина: Михаил Леонидович правильно сегодня поступил…

Александр Суханов: Чтобы компенсировать сегодня отсутствие молодых, на которых мы рассчитывали – у меня в списке было человек пять молодых представителей, которые могли бы нам помочь сегодня обсудить эту тему, мы пригласили людей творческих. У нас сегодня присутствует известный наш поэт, литератор нижегородский Игорь Чурдалев, представитель прессы, СМИ, матерый человечище Андрей Павлович Чугунов (смех в зале), а напротив у нас собралась научная элита нашего города, которая, так или иначе, с разных точек зрения эту тему представляет в научном обиходе и в научных публикациях. Поэтому они здесь сегодня присутствуют как эксперты, которые мудрость и знания могут, видимо, все-таки использовать для того, чтобы нарисовать тот образ будущего, который все-таки нас ждет.

И вот мне кажется, что у нас здесь есть некая дилемма – от фатализма до субъективизма. Фатализм я уже обозначил: в будущем нет ничего того, чего не было бы в прошлом. Оно вырастает. То есть, все тренды заложены, и от нас, казалось бы, ничего не зависит. Вот идет, как говорится, чужая воля: все заложено, все уже нашими предками сделано, и мы вынужденно идем только туда, куда идем. Вспоминаем Гете: «Свободен первый шаг, но мы – рабы второго». Который шаг мы делаем – сотый, сто первый, тысячный? Мы даже не знаем этого, наверное.

Владимир Лапырин: Всё – от Бога.

Александр Суханов: И второй момент: чистый субъективизм – что хотим, то и делаем. Поэтому ничего страшного, что там было сделано, вот сейчас нарисуем образ и его реализуем. Но можно ли реализовать то, что не может существовать? Наверное, тоже нет. Вот где эта золотая середина? Где начинается отсчет этого будущего? То ли в 91-ом, то ли в 17-ом, то ли у Ивана Грозного – я вот этого не знаю. Я думаю, что нам сегодня кто-то предложит такую градацию этого будущего. И будущее опять – где оно проявляется? Вот есть сегодня, было вчера. А будущее-то где? Как его пощупать? Или его можно только действительно представить как образ? Вот этот круг проблем, мне кажется, мы с вами и должны сегодня обсудить, поскольку важность этой темы не вызывает, по крайней мере у тех, кто здесь собрался, никаких сомнений.

И самое главное, наверное – что эта тема используется в двух ипостасях на сегодняшний момент. Во-первых, при подготовке президентских выборов – с какой моделью образа будущего пойдет президент, кандидат в президенты на выборы – любой, от любой партии, от любой силы. И второй момент – что, если прислушаться к предложениям, идущим от наших партнеров, как любит говорить наш президент, то очень часто возникает ощущение, что мы имеем право на хорошее будущее только при условии отказа от собственного прошлого. Ибо в прошлом у нас все только плохо, за что нам надо каяться, стыдиться и так далее. Тоже, наверное, одна из крайних позиций, с которой вряд ли можно согласиться.

Владимир Лапырин: А для Нижнего это особенно актуально, потому что будущее у него будет нарисовано теперь уже новыми руководителями.

Александр Суханов: Оно уже появилось в лице нового руководителя, временно исполняющего обязанности губернатора – Никитина. И у нас, как говорится, новый образ будущего – это новая глава города, сто дней работы которой она уже отметила. А мы, видимо, на следующем заседании будем обсуждать уже как эксперты, давать советы, а может быть, и подвергать критике – посмотрим.

Теперь, не задерживая больше вашего внимания, хотелось бы предложить первое слово… Кому? Владимир Александрович?

Владимир Кутырев: Нет.

Александр Суханов: Нет?

Владимир Кутырев: По смыслу я пессимистичен…

Андрей Дахин: Давайте, я.

Александр Суханов: Хорошо. Пожалуйста, Андрей Васильевич.

Владимир Лапырин: Андрей Васильевич, пессимист или оптимист? Сразу скажите нам. Настройте нас.

Александр Суханов: Он – ученый.

Андрей Дахин: Я – больше оптимист, хотя понимаю риски.

Александр Суханов: Итак, Дахин Андрей Васильевич, профессор.

Андрей Дахин: Спасибо, уважаемые коллеги. Я остановлюсь, прежде всего, на двух глубинах вот этого восприятия будущего. То есть, первая глубина – это наше будущее, XXII век. Я напомню, что в 1917 году, вообще в начале ХХ века в России существовало два видения того, что будет в XXI веке. Одно видение – это имперская Россия, которая будет существовать навеки, то есть, и в XXI веке тоже. И второе – это будущее некое коммунистическое, большевистское, которое тоже было привязано вот к этой формуле «наше будущее, XXI век». Сегодня, если мы посмотрим, то наше будущее – это XXII век. Реально никакого наброска этого будущего, конечно, у нас нет. Поэтому я хочу остановиться, прежде всего, как бы на этой глубине восприятия или осознания, осмысления будущего.

Опираясь на разные исследования, в том числе и свои, из которых я какие-то выводы для себя сделал, я считаю возможным несколько тезисов, которые я понимаю, как можно аргументировать.

Первый тезис. Он касается политических эпох, которые сменяются в истории человечества. Сейчас мы находимся в эпохе, которая называется эпохой демократических государств. И мой прогноз состоит в том, что к концу XXI века эпоха демократических государств придет к закату. То есть, эта система политического управления сейчас входит в полосу кризиса, причем, очень серьезного кризиса. Это связано с тем, что данная система – всегда признавалось ее несовершенство, но главное в ней то, что она действует по воле крупного все-таки капитала и крупных финансово-промышленных групп, которые подминают под себя все остальное, все остальные группы интересов. Конечно, здесь есть опыт индустриального массового вовлечения людей в политическую систему, и этим она принципиально отличается от эпохи монархической, которая существовала очень долго, но, тем не менее, она приходит к завершению – достигает своего потолка. Скорее всего, она будет разрушаться.

И перед нами два пути откроются. Первый путь, который просматривается уже сейчас – это путь создания такого кибертехнологического и люденного государства. То есть, государства, где живой традиционный человек перестает существовать. Он модифицируется под киберсистему управления. Все нынешние думы, парламенты, правительства – все переводится в кибернетические конструированные системы, человек там становится лишним. И вся эта система переходит в новый режим жизни, новое плато, новое состояние социальности – без человека. Эта перспектива реальна.

Александр Суханов: Это оптимист называется.

Александр Прудник: Да… (Смех в зале)

Андрей Дахин: Вторая альтернатива состоит в следующем – что кризис системы демократического устройства разрешится в пользу сохранения социального и антропомерного государства, где ключевые механизмы управления останутся на людях, где будут развиваться не только безлюдные технологии, но технологии людные и даже многолюдные. Когда большие массы людей будут участвовать в многочисленных социальных процессах и управления, и выбора, и принятия решений, и творческого самовыражения, и так далее. Когда известная тенденция о том, что индустриальное производство вещей смещается в сторону индустриального и коммерческого производства услуг, перейдет в следующую фазу, когда крупным сектором социономики – не экономики, а социономики – станет производство услуг людей для людей. Когда люди помогают людям, но только это индустриально организованный процесс, где человек обязательно нужен – живой, традиционный, с его скоростью мышления, с его особенностями, и так далее.

То есть, вот эта развилка. То есть, антропомерное государство – это социальная перспектива, которая, я считаю, требует определенных усилий. И пессимистический вариант – это некое кибергосударство, где человек будет модифицирован под его стандарты, чипирован и все такое прочее.

Вторая черта будущего – я ее называю так – это выход человека в космическое пространство. То есть, если говорить об идее Федорова-Циалковского – это выход человека в космос, который дошел до уровня околоземной орбиты, следующий шаг – это выход человека в более широкий космос. И здесь я думаю, что опять-таки к концу XXI века современная наука откроет новый механизм использования гравитационной энергии для передвижения в пространстве. То есть, гравитация сейчас – ключевое, крепкий орешек. И после того, как наш известный математик решил теорему Пуанкаре – то есть, гипотезу Пуанкаре превратил в теорему Пуанкаре… Это означает, что один из ключевых элементов для решения проблемы гравитационной реальности как бы сделан. Потому что это математический аппарат. Дальше остается сделать несколько открытий в области физики. Одно из них уже заявлено нынче в виде Нобелевской премии как раз. И я думаю, что в этом направлении сейчас пойдет процесс, потому что и философское осмысление этих вещей, и как бы такое физическое осмысление продвинулось вперед. И я думаю, что вот эта гравитационная, так сказать, энергия для космических кораблей будет реализована к концу XXI века. Вопрос только в том, кто выйдет в этот космос – живой человек или некий люден, киборг. Это вопрос, который зависит от того, как люди хотят увидеть свое будущее. Сохранятся ли они для этого будущего XXII века или они не смогут найти?

Второй формат будущего – я заканчиваю – это формат ближайших 3-5 лет. Это формат, связанный с новым будущим, которое наступает с новым губернатором Нижегородской области…

Владимир Лапырин: Как-то вы резко перешли…

Александр Суханов: Из космоса.

Андрей Дахин: Ну, я сказал, что эти разные форматы будущего…

Андрей Чугунов: Спускайся ниже – до города.

Андрей Дахин: Нет, город я не буду брать… Я не буду говорить о связках, но просто реально модель будущего – она многоуровневая. Я как бы обозначил самую дальнюю рамку и самую ближнюю к рубашке нашей. Готовой картинки нет, но я отмечу – есть несколько индикаторов, по которым можно будет в ближайшее время быстро определить, как мы пойдем, в какую сторону.

Первый индикатор – это стратегия развития области. Если ее снова просто купят и положат в бюрократические кабинеты и начнут по ней работать, как это было, значит, никаких принципиальных изменений в управлении областью пока не происходит. Но, если ее начнут вырабатывать как социальный публичный процесс, если будет организован вот этот стратегический диалог и диалог о стратегии с областью, с городом, с экспертами, с разными группами, тогда я скажу: «Да, в системе политического управления области делается новый шаг, мы выходим на новый уровень».

И второй индикатор – он тоже отчасти связан с такого рода программами крупными, я имею в виду еще более конкретную программу – качество жилой среды. Опять-таки для меня совершенно ясным индикатором будет следующее: если вся эта программа пойдет по пути финансирования строительной отрасли и выкладывания штукатуркой зданий домов, выкладывания дорожек, лавочки и так далее – то есть, все, как манна небесная, для людей, значит, мы находимся в старой колее. Значит, мы не выходим на следующую ступень. Но другой индикатор – если я увижу, что в этот процесс включаются активные городские сообщества, если часть средств идет на интеграцию людей в реализацию этой программы – не только интерактивные безлюдные технологии «вы нам напишите, и мы учтем ваше замечание» - людные технологии должны быть, люди должны участвовать своими руками в формировании вот этой среды, формировать в жилых пространствах свою собственную местную культурную жизнь, вот тогда я тоже скажу: «Да, мы выходим на новый уровень, и тогда наше будущее начинает светлеть». Спасибо.

Александр Суханов: Спасибо, Андрей Васильевич. Но у меня возникает сразу целый ряд вопросов, если позволите. Значит, следуя вашей логике, здесь получается некий диссонанс. С одной стороны, безлюдные технологии делают человека ненужным, и в результате этого он должен улететь в космос. Это в лучшем случае. Хотя непонятно, с какой целью ему туда лететь. Второй вариант – что все-таки человек нужен, и он должен во что-то вписаться, но тогда ради чего человек нужен? Человек ради человека – ради самого себя? Здесь что-то, мне кажется, целеполагание получается не совсем.

Андрей Дахин: Нет. Я отвечу. Как раз здесь все совпадает. Дело в том, что, если мы вот сейчас развиваем безлюдные технологии и высвобождаем людей, значит, мы плодим безработицу. Уже сейчас нужно создавать вот эту инфраструктуру людных технологий, чтобы люди были заняты. Для чего? Для работы с людьми! Потому что для работы с другими техническими системами нужны или высокие специалисты, или другие технические системы. Люди, в конечном счете, нужны только для людей. Образовательный процесс, фасилитационный процесс, творческий креативный процесс. Вы посмотрите: чтобы из поколения в поколение передать культуру музыкальную – один преподаватель и один ученик. Это очень человекоемкая технология.

Я вот хотел еще упомянуть, что еще одна из советских времен идея будущего, о которой Лев Александрович Зеленов, профессор нижегородский, всегда говорил – всесторонне развитый человек, всестороннее развитие личности. То есть, эта идея в моей картинке будущего XXI века сохраняется. Но, чтобы это происходило, с людьми должны работать люди. Причем, они должны работать и передавать вот это культурное наследие не как сейчас – один человек на 25 студентов или 30 учеников и 45 минут. Он не успевает там передать это наследие. То есть, это должна быть человекоемкая технология наследования культуры, креативного ее переосмысления и, так сказать, воспроизводства.

Александр Суханов: Хорошо. Понятна позиция. Спасибо.

Игорь, вот как человек культуры, передающий культуру от поколения к поколению в такой вот емкой форме, как вам кажется, какой же этот образ будущего? Андрей Васильевич предложил свой вариант.

Игорь Чурдалев: Я понял, Александр.

Александр Суханов: Микрофон передайте, пожалуйста, Роман Михайлович.

Игорь Чурдалев: Я понял, хоть я и представлен здесь как поэт…

Александр Суханов: Литератор.

Игорь Чурдалев: Да, литератор. Спасибо, это лестно, возражать не смею, но в этом контексте предпочту более рациональную стилистику. Когда ставятся вопросы уровня такого, здесь очень тонко и аккуратно нужно определяться с дискурсом. А то все мы говорим о будущем в самом разном понимании. У будущего есть перспектива. Одно дело – будущее семилеток, пятилеток, другое дело – будущее, отнесенное, скажем, на полвека – на 50-70 лет, третье – это будущее эпохи межзвездных путешествий и космических станций типа «Соляриса», и так далее. Также у будущего есть аспекты экономические, общественно-политические, культурные, моральные и прочее-прочее.

Кстати, что касается культурных, моральных, духовных аспектов – многое на дистанции, скажем, упомянутой в 50 лет – это немало – сегодня явно видно и даже не подлежит особым спорам. Смотрите на 20-летних людей. Через 50 лет им будет по 70, они будут на вершине возможностей принятия своих решений, важнейших решений для страны. Это ведь сегодня сложившиеся люди. Конечно, они будут менять: 20 лет – это молодость, но у некоторых из них есть уже и начальный опыт работы, и они заканчивают высшее образование получать, у некоторых, к сожалению, даже есть боевой опыт. И они не изменятся, в принципе. Устремления, заложенные внутри, чаяния людей, народа сформированы, в принципе, в мире унифицировано, в духе некого консьюмеризма, как нынче говорят. Приобретательство, покупательство.

Всякий вождь любого племени, включая людоедское, хочет процветания материального своим единоплеменникам, чтобы у них было больше всего покушать, как бы мы с ними по-разному ни понимали «покушать» с этим племенем. Тем не менее, здесь нет различий моделей будущего для разных стран, народов. Интересно говорить о той разнице в моделях будущего, которую определяют крупные кластеры национальных самосознаний. Нет сомнений, к примеру, что американская ментальность предполагает сегодня сохранение определенной роли эдакого глобального мирового ковбоя, метрополии на ближайшие 50-100 лет, удержание однополярной модели мира. Нет также сомнений, что китайцы не откажутся от роли мировой мастерской, но уже не из аккуратных исполнителей-конфуцианцев состоящей, а лидирующей в технологиях, в науке, делающей автомобили лучше, чем у японцев, а не догоняющей. Вот их будущее. Европейцы захотят оставаться сердцевиной золотого миллиарда, уютно живущего, с претензией на культурные прерогативы в человечестве.

Что же Россия-то в этом контексте? А Россия сегодня на глазах становится самым крупным, самым вкусным, самым лакомым куском ресурсов и пространств, который остается в мире. Причем, с точки зрения многих мировых держав, практически пустующим. Пустующим огромным куском мирового пирога. И многих раздражает и будет впредь раздражать то, что ну как-то она занята каким-то не очень многочисленным народом, и, в общем, простить ему этого нельзя. К этому нужно быть готовым. Это часть отношений, которые будут определять наше будущее.

Вернемся в прошлое лет на 20. Отчего – сейчас гадают представители особенно либеральной общественности – эта власть так поддержана удивительным образом? Что – озолотила? Нет. Накормила? Нет. Что же она сделала? Она вернула Россию на путь сохранения национального суверенитета, который дает шанс — пока еще только шанс — на сохранение контроля над этими пространствами, над этими ресурсами – национального контроля. Слово «национальный» я, конечно, употребляю в контексте понимания политическом. И не факт, что этот статус-кво удастся сохранить. Но мечта, намерение, наш задел на будущее заключается в этом. Это то, что нам оставили предки.

Китайцам предки оставили мощный, огромный, беспредельный ресурс рабочей силы – высокоморальной, высокоэтичной, конфуцианской рабочей силы, которым китайцы распорядились очень правильно, явив экономическое чудо в начале ХХ – к началу XXI века. А наши предки занимались присовокуплением земель – не завоеванием, потому что они пустовали. На уровне технологий предшествующих эпох земли эти не многих интересовали: выжить на них было трудно. 90 процентов всех сил, всей энергии человеческой уходило на прокорм, на обогрев, на преодоление расстояний гигантских: холодно здесь, и земля родит плохо. И вдруг стремительное за последнее столетие развитие технологическое, технологические скачки фантастически повысили капитализацию этой земли. Оказалось, что хозяйствовать здесь можно, что ресурсов здесь, востребованных современным технологическим уровнем цивилизации, немереное количество. Да просто воды, воздуха, растений. И не нужно стесняться, что мы распоряжаемся этим. Это на самом деле то прошлое, которое определяет наше будущее. Это не единственный вектор, но отказаться от него нельзя, не нужно.

Мы должны использовать это наследие правильно. Не так, как в 90-ые годы хотели использовать, то есть, сдавая – уже не в лизинг, а просто сдавая все, строя какой-то глобальный «ЮКОС», в котором, собственно, нет резидентов российских. Сдавая, если угодно, под совместную деятельность – в лизинг. Как мудрые китайцы сдавали свою рабсилу в лизинг для обслуживания предприятий, где они за 20-25 лет выучились работать, выкупили эти предприятия, построили новые – более совершенные, уже национальные. И у нас есть такой же шанс, если мы распорядимся тем, что отличает нас от других кластеров национальных крупных – от Латинской Америки, от Евросоюза, от Африки, от азиатского мира. Вот наша надежда на будущее.

И вот секрет того, почему народом – я заканчиваю, Саш, да – была поддержана имеющаяся власть на сегодня. Поскольку на какой-то момент интересы того, что я расплывчато называю народом – понимаете, это неоднородное очень явление – и олигархата совпали. Образовался национальный олигархат, национальный капитал, который понял, что просто отдавать все – превратишься в нанятого менеджера, у которого все равно все отнимут. Нужно независимость сохранять. У народа – другие интересы, но он понял, что пока мы сохраняемся как суверенное государство – многонациональное, но суверенное, у нас есть шанс когда-нибудь со своими-то разобраться. Тень шанса. Если мы все сдаем – этот шанс исчезает, его нет. Сохранить этот тренд развития – вот наша задача на будущее. И тот, кто его будет сохранять и отстаивать, будет пользоваться в ближайшем обозримом будущем реальной поддержкой огромного количества народа.

Здесь у меня все, Александр.

Владимир Лапырин: Ну, это, так сказать, тренд на самосохранение, инстинкт выживания. А вот хватит ли ресурсов, в том числе людских? Ведь не секрет, что наши ресурсы людские стремятся к убыванию. И просчитаны на много лет вперед, увы, тенденции. Сумеет ли оставшееся население удержать в руках эту территорию?

Игорь Чурдалев: Вопрос. Но, чем дальше мы развиваемся…

Александр Суханов: Андрей Васильевич сказал про безлюдные технологии.

Игорь Чурдалев: … тем меньшее количество людей в военных технологиях решает эти проблемы.

Александр Суханов: Хорошо, спасибо. Это взгляд, как говорится, с другой позиции, другой взгляд, хотя много точек соприкосновения, безусловно, есть. И это уже обнадеживает. А вот взгляд историка? Михаил Иванович, как с точки зрения историка смотрится образ будущего?

Рыхтик Михаил Иванович, профессор нижегородского университета.

Михаил Рыхтик: Я бы вначале поблагодарил вас за предоставленную возможность, но все-таки оттолкнулся не от исторических фактов, а от международно-политического контекста. Сегодня уже затронули эту тему, и, на мой взгляд, образ будущего неразрывно связан с тем фактом, что Россия не будет существовать в изолированном мире: это невозможно. И, принимая во внимание постоянное взаимодействие с другим, нам очень важно выстраивать образ будущего, что мы не одиноки. И, к сожалению, вот это не-одиночество, скорее всего, нас приведет к большому количеству конфликтов, которые придется преодолевать.

Первый фактор, который будет влиять на формирование будущего, на мой взгляд – это необходимость осознания подвижности границ. Мы принадлежим к поколению, при жизни которого границы родного государства менялись уже так часто, что, честно говоря, становится страшно. И мы видим процессы, которые происходят в других странах – что границы не будут зафиксированы на долгий период времени. И вот эта подвижность границ накладывает совершенно другие требования к пониманию такой категории, как патриотизм. То, что мы всегда говорили – любовь к Родине. В чем она будет заключаться? Есть ли границы у патриотизма и любви к Родине? И, на мой взгляд, очень прямолинейное восприятие патриотизма, которое порой звучит у нас, будет мешать формированию успешного будущего России в среднесрочной…

Александр Суханов: Может, точнее традиционное понимание патриотизма, да?

Михаил Рыхтик: Да, можно и так сказать. Следующая ломка границ – она внутри страны происходит. Ну, вот фактор – в этом году в наш университет почти половина поступили жители других городов и других регионов России. То есть, мы с вами опять вернулись к тому, что люди поехали. А раз люди поехали, то важно понимать причину и мотивацию вот этой подвижки и формирования новых точек, которые привлекают, в том числе, и молодое поколение. Таким образом, если мы сейчас зафиксируем вот эти миграционные потоки, то у нас совершенно по-другому засверкает карта России и карта будущего, о котором мы с вами говорим.

Следующее. Я бы здесь хотел немножко подискутировать с Андреем Васильевичем. Мне кажется, у нас идет чрезмерное увлечение технологическим прогрессом, о котором мы с вами говорим. Очень много особенно сколковских представителей и «Агентство стратегических инициатив» говорят нам о новой экономике, которая придет, о новых технологиях, которые вот-вот придут. А почему мы уверены, что социальный фактор не будет доминировать при появлении этих новых технологий? Ну, давайте вспомним – при появлении даже ядерного оружия. Ведь в итоге оказалось, что управлять всеми процессами, регулирующими распространение атомной энергии, очень трудно. Несмотря на то, что ученые написали письмо, создали международные институты, тем не менее, Чернобыль и Фукусима были, КНДР есть, появление ядерного оружия у государств, от которых не ожидали, что оно у них будет, произошло.

Следующий шаг – появление новых технологий. И, значит, борьба за обладание этими технологиями, этими ресурсами новыми – цифровыми, там как мы их только ни обзовем – она только лишь обострится. А значит, в образе будущего, к сожалению, должна присутствовать война. И оно не будет таким безоблачным, никуда мы не полетим, потому что – кто полетит? Кому достанется эта гравитационная энергия? А кому не досталась – он или она – будет сидеть и страдать?

Поэтому, на мой взгляд, уровень неуправляемости такой, что нам очень трудно дать какую-то более четкую картину будущего. Исчез страх, к сожалению – страх перед смертью. Сейчас все ждут таблетку от старости.

Александр Суханов: Запчасти.

Михаил Рыхтик: Запчасти ждут, да, что технологии помогут. И, на мой взгляд, исчезновение страха в жизни человека – наверное, надо, чтобы человек опять испугался.

Владимир Лапырин: Вы говорите, что исчез страх, а не усилился? Вот кто-то говорит, что усилился, наоборот.

Михаил Рыхтик: Нет, у меня такое ощущение, если мы говорим о молодом поколении, то там страх куда-то в другую сферу перешел.

Андрей Дахин: Говорят, что эти игрушки-стрелялки…

Александр Суханов: Снижают порог.

Михаил Рыхтик: Да, но они подменяют реальный страх…

Андрей Дахин: Есть «теорема Томаса» - что мыслится, то потом становится реальностью. То есть, если у него мыслится бесстрашно…

Александр Суханов: А с другой стороны, молодежь уверена, что они вечные. Для них это так далеко, что…

Владимир Лапырин: Но мы прервали.

Александр Суханов: Извините, Михаил Иванович.

Владимир Лапырин: Пожалуйста, продолжайте.

Михаил Рыхтик: Да. И, на мой взгляд, отсутствие этого страха приведет к тому, что мы перестанем согласовывать свои позиции, свои действия, свои поступки. И здесь я бы хотел согласиться в этой части с Андреем Васильевичем, что технологии с активным участием человека, на мой взгляд – это то важное и необходимое, что должно быть.

Ну, а говоря еще об одном тревожном факторе, влияющем на будущее, я противник создания любых кадровых резервов, особых курсов для будущих управленцев. Вот, когда я сегодня опять прочитал там, учитывая появление нового губернатора, что какие-то «сириусы», какие-то «сколковы» что-то проводят… Это отбор элиты, кем-то произведенной, чтобы потом нам подготовить эффективных управленцев? Меня вот это пугает. Вот эти технологии меня пугают. Не появление киборгов, а то, что мы сами сознательно внушаем, что это – норма. Я считаю, что это не норма, что должно быть более широкое участие людей в выборе. Пусть учатся всему, чему угодно – ради Бога, я за расширение и за образование на каждом этапе жизни человека. Но, когда это преподносится как достижение, как преимущество того или иного человека, я бы пока усомнился. Я не говорю, что люди, прошедшие обучение в этих… Не профессионалы, нет… Меня пугает, что изначально на каком-то этапе обрезают те самые социальные лифты, о которых мы говорим. Учитывая, что границы рухнули, социальные лифты должны быть не только вертикальные, они должны быть горизонтальные, по диагоналям. А этого нет. Если опять вертикальные лифты находятся под контролем кого-то, то будущее России, на мой взгляд, приобретает очень большое количество рисков.

Александр Суханов: Но, с другой стороны ведь, Михаил Иванович, известно, что элита всегда стремится к самовоспроизводству, и поэтому элита всегда будет ограничивать доступ в свою среду поколениям из других социальных групп.

Михаил Рыхтик: Абсолютно правильно. Но посмотрите – Биллу Гейтсу Гарвард дал в конечном итоге степень. Заставил его все равно сыграть по этим самым правилам — очень гибко, очень мудро, очень правильно. Согласен, элита должна воспроизводить, но она должна демонстрировать открытость. В современном мире, когда границы исчезли — они исчезли в головах, они исчезли на политических картах, они исчезли в человеческом теле — чем больше будет пружина сжиматься, тем она болезненнее разожмется.

Александр Суханов: А не проявится здесь обратная сторона вот этого процесса? Что амбиции и ожидания молодых будут превышать их реальные возможности...

Михаил Рыхтик: Вы знаете, проявится. Опять же, говоря о том, что нам очень трудно ожидать управляемость вот этими социальными процессами, я всегда вспоминаю свою прогулку по Провиденсу, штат Род-Алейнд в США. Когда мы с коллегой шли из благополучного белого квартала, проходим, входим в новый квартал, и он говорит: «Это квартал неблагополучный». Как он стал? Решили поэкспериментировать: в хорошую школу привезли группу афроамериканцев — ситуация в корне изменилась. Нам кажется, что мы управляем социальными процессами — отнюдь нет. Вот эта некая уверенность в том, что, переведи мы образование на цифровые технологии, внедри мы в медицину высокотехнологичную медицину, и в каждой сфере, что это решит проблемы. Нет. Социальные процессы будут более сложными.

Владимир Лапырин: Но вы сказали о разрушении границ, о размытости этих границ. Но есть еще одна граница, которая размыта. Да? Это граница собственности. Нарастание потенциалов бедности и богатства принимает ужасающий характер не только в России, но и во всем мире. Значит, это будущее уже не связано с управлением элитой, оно связано с социальным взрывом, который рано или поздно произойти может.

Михаил Рыхтик: Именно об этом я и говорил...

Владимир Лапырин: Да-да...

Михаил Рыхтик: … что, к сожалению, конфликт и война очень часто выходят из наших размышлений даже о среднесрочной перспективе будущего — любой страны, не только многострадальной России.

Владимир Лапырин: Но вы как историк, наверняка, исповедуете ту вещь, что без конфликта не бывает истории. История развивается через конфликты.

Михаил Рыхтик: И без воли.

Владимир Лапырин: И без воли, да.

Михаил Рыхтик: Как бы это страшно ни звучало, но ведь история России с 91-ого года — это огромное количество конфликтов...

Владимир Лапырин: И без воли, совершенно верно...

Александр Суханов: Да и до 91-ого насчитать можно много...

Хорошо, спасибо, Михаил Иванович, за интересное выступление.

Владимир Лапырин: Прудник.

Александр Суханов: Нет-нет-нет... Я вот сейчас хочу как раз социолога попросить, но Александра Анатольевича.

Владимир Лапырин: А то Прудник так чешет лоб свой, что там, наверное, мысли какие-то великие... (Смеется)

Александр Суханов: Он их как раз будит. Александр Анатольевич Иудин, пожалуйста. Профессор университета.

Владимир Лапырин: Доктор экономических наук, да.

Александр Иудин: Значит, про будущее. Ну, меня, конечно, тема сама удивила. Незадолго до того, как мне было предложено придти сюда на эту тему, я наткнулся в интернете на представления о будущем в виде рисунков таких, которые были сделаны на 50-летие Великой Октябрьской социалистической революции в 1967 году. Рисунки — как раз там все в космос полетели...

Александр Суханов: Новые формы обучения...

Александр Иудин: … подземные быстроходные поезда, на севере — громадные подземные города с атомными солнцами, ну и так далее. Технократический такой взгляд, абсолютно несовпадающий, потому что они описывали 2017-ый год. Это, конечно, смотреть сегодня чрезвычайно интересно. Очень похоже в 1900-ом году описывали 1950-ый год. И там рисовали вместо лошадей паровые машины. Ну, то есть, очень смешно в 50-ом году было смотреть, в 67-ом тоже смотреть достаточно забавно.

Читаем заголовок - «Белые пятна образа будущего России». Вообще-то говоря, белые пятна будущего, а вообще белых пятен больше в прошлом. Вот я читаю пункт два полужирным шрифтом: «Россия будущего — это мировая сверхдержава (СССР-2)». Мы — СССР-2. Я вспоминаю 22-ой год, СССР создается. До 40-ого года он никакой сверхдержавой не был, он, так сказать, выходил из жуткого...

Владимир Лапырин: Выживал.

Александр Иудин: В 35-ом, 7-ом, 40-ом году он достигает технического уровня европейских стран: самолеты такие же, танки такие же, например, делает. Мировой сверхдержавой он делается после 45-ого года — в 46-ом и так далее, хотя есть проблемы. И в качестве мировой сверхдержавы начинаем делать атомную бомбу с большим трудом. Мировой сверхдержавой мы делаемся в 53-ем на долгий период — в 53-54-ом году, где-то до 70-ого года. Ну, а в 90-ом наша сверхдержава, увы, прекратила свое существование с большими потерями, в том числе, кстати, и территориальными. О территориальных, вообще говоря о несправедливости, я обращаю ваше внимание — конечно, у нас большая территория, большие всякие там дела, есть пустующие, конечно, их надо отобрать у России и отдать англосаксам. А у них, между прочим, Канада — еще более пустая, чем Россия, гораздо более пустая, чем наша Сибирь. И Австралия тоже. То, что англосаксы себе взяли — это все правильно, а вот то, что нам принадлежит — это нехорошо, это надо назад отобрать. То есть, это вот есть такая. Ну, это я так эмоционально.

«Мировая бензоколонка, сырьевой придаток» - это вообще период, когда мы начинаем существовать так, где-то в 70-ые годы. До этого мы не были бензоколонкой. Мы можем вспомнить у Пушкина - «за хлеб и сало возят нам». А что возят-то? Предметы роскоши. То есть, это вообще-то говоря, не для экономики. Предметы роскоши привозили. Ну, в «Евгении Онегине» я вспоминаю. То есть, вообще-то говоря, и это тоже. Когда мы говорим о прошлом, то у нас штампы эти. Откуда взялось - «мировая бензоколонка»? А так нас обозначили в Соединенных Штатах, конкретно я забываю летчика, который сейчас стал сенатором...

Александр Суханов: Маккейн.

Александр Иудин: Маккейн, да. Значит, он нас обозначил — и все, мы уже приняли это, начинаем всерьез обсуждать.

Ну, дауншифтинг — это я вообще не знаю, что такое...

Александр Суханов: Это Греф нас так...

Андрей Дахин: Бегство от цивилизации.

Александр Иудин: А что такое цивилизация? Америка — цивилизация? Европа — цивилизация? Что такое цивилизация? Это вообще загадка.

«Не Россия». То есть, исчезновение России.

Ну, что я еще могу сказать здесь по поводу? Будущее — оно вообще из прошлого. Нам неясно прошлое, никаких собственных взглядов на это нет таких выстроенных, поэтому нет и модели будущего.

Можно сказать только — вот разговор был, и я с Михаилом Ивановичем согласен — по поводу безлюдных технологий. Вообще по поводу безлюдных технологий чрезвычайно много написано, еще у марксистов это есть. Что такое безлюдные технологии? Их не бывает. Это увеличение доли прошлого труда. А что такое увеличение доли прошлого труда? Это означает, что появляется новый человек, который в состоянии создавать этот новый прошлый труд. И не один человек, а новые формы взаимодействия между людьми. Эти новые формы взаимодействия между людьми заключаются в том, что этих людей надо особым образом готовить, их надо обслуживать соответствующим образом. То есть, создавать прошлый труд, вообще говоря, в человеке — начинается со школы. Опять забыл имя немецкого этого канцлера, который сказал, что победу Германии...

Александр Прудник: Бисмарк.

Александр Иудин: Ага, да, Бисмарк сказал: «Победу Германии обеспечил школьный учитель». Адекватный совершенно. Вообще, когда мы говорим о прошлом труде, в марксизме-то прошлый труд — это присвоение прошлого труда за счет капиталов. Есть капитал, и, если мы не доплачиваем за прошлый труд, то мы получаем прибавочную стоимость и в результате этого богатеем. Вообще прошлый труд — это не только капитал. Это, вообще говоря, форма существования капиталистического общества, а если не капитализм, то, вообще говоря, прошлый труд формируется за счет усложнения и увеличения массы культуры. О культуре речь идет. И вот, когда мы говорим, проблема образования сегодня, я считаю — самая большая проблема, и будущее во многом зависит от того, каково будет наше образование. А там у нас катастрофа. Я понимаю, что чиновники от образования говорят: «Все хорошо, семимильными шагами мы там выигрываем все еще»... Сто человек найти в России, сто детей подготовить — не проблема, а всех подготовить — это проблема.

Поэтому есть две проблемы: определить прошлое, из которого мы вырастаем, ну, конечно, есть несколько представлений о прошлом...

Александр Суханов: И что из него должно прорасти тут...

Александр Иудин: Мне лично нравятся евразийцы, их взгляд на это. Прошлое — монгольское нашествие — вспомним Льва Гумилева. Лев Николаевич Гумилев совершенно по-иному это прошлое представляет и описывает. Когда его всего прочитаешь, как-то задумаешься. Это не марксистский взгляд совершенно, но чрезвычайно интересный на прошлое России.

Так вот, если говорить о будущем России, во многом оно, конечно, создается сегодня. Конечно, здесь есть и конъюнктура мировая — кто там исчезнет, кто появится. Сможем ли мы выжить? Сможем, если будем умножать массу культуры, взращивать и развивать. Я вот так думаю.

Александр Суханов: Спасибо.

Александр Иудин: В пять минут убрался.

Александр Суханов: Да, спасибо. Но вот я слушаю сейчас и вдруг ловлю себя на мысли, что вот наш мужской шовинизм все-таки неистребим. Вот у нас сегодня присутствует прекрасная женщина. Любоваться — это хорошо, а вот слово не давать — плохо. Поэтому я хочу предоставить слово Наталье Николаевне Патокиной. Это начальник отдела в нижегородском УФАС. Михаил Леонидович не смог сам поучаствовать...

Наталья Патокина: Не смог.

Александр Суханов: … и предложил Наталье Николаевне принять участие.

Андрей Дахин: У них монополия на будущее.

Наталья Патокина: Да, монополия на будущее...

Александр Суханов: Мужской монополии на будущее...

Наталья Патокина: Разбавили, разбавили...

Александр Суханов: Пожалуйста, Наталья Николаевна.

Наталья Патокина: Спасибо вам большое. Михаил Леонидович не смог сегодня участвовать. И, наверное, я за него. И однозначно у нас есть хорошая новость: будущее есть. И то будущее, с которым...

Александр Суханов: ФАС уже знает.

Наталья Патокина: Конечно, конечно. И то будущее, с которым мы столкнемся, столкнется город, область — это была уже затронута тема стратегии.

Владимир Лапырин: Погромче чуть-чуть.

Наталья Патокина: Да. Стратегии города, стратегии области. Это наше будущее, которое будет. Действует уже указ президента, действует постановление Правительства, действует постановление правительства Нижегородской области о проектной деятельности. И в рамках развития города и области, в рамках стратегии города мы видим, что включение раздела «Развитие конкуренции» в стратегию — это необходимость на сегодняшний день. И в целях достижения максимального эффекта эффективности при реализации стратегии развития города Нижнего Новгорода и при организации проектной деятельности на территории региона в качестве механизма реализации видится использование механизма дорожного картирования. В частности, мониторинг исследования удовлетворенности потребителя состоянием конкуренции и качества товаров и услуг, который апробирован и одобрен ФАС России, а также одобрен аналитическим центром при Правительстве Российской Федерации.

И мы надеемся, что в будущем та стратегия, которая сейчас разрабатывается, будет все-таки учитывать те потребности населения нашего, удовлетворенность населения, она будет как-то анализироваться и оцениваться при механизмах мониторинга, которые действуют сейчас в рамках стандарта развития конкуренции на территории Нижегородской области и других регионов, в том числе и города Оренбурга.

Вот коротко. Я уложилась в пять минут.

Владимир Лапырин: То есть, будущее — это конкуренция...

Наталья Патокина: Самое главное — что будущее есть.

Владимир Лапырин: … это капитализм.

Александр Суханов: Нет-нет-нет. Я понял так Наталью Николаевну, что конкуренция — это один из способов получить вариативность будущего, а не однозначность.

Наталья Патокина: Да.

Александр Суханов: То есть, само будущее через конкуренцию и разные модели в конкуренции друг с другом... Кто-то кого, как говорится, победит. А вот кто кого победит — это уже другой вопрос.

Владимир Лапырин: Но это все-таки неопределенность.

Александр Суханов: Да. Это неопределенность, неоднозначность, я бы сказал.

Владимир Лапырин: Неоднозначность.

Александр Суханов: Хотел попросить Александра Сергеевича Царькова подключиться. Он с начала 90-ых рисует образы будущего и, наверное, как никто другой, прекрасно знает, что сегодня у нас с этим получается.

Александр Царьков: Уважаемые коллеги, вот я действительно занимаюсь уже два десятка лет разного рода стратегиями. У нас есть Международная академия прогнозирования будущего, которая там рисует разные варианты многочисленные, и иногда они сходятся. Например, в 2007-ом году мы прописали 2017-ый год — там было прописано 50 вариантов. Ну, один сошелся — то, что сейчас происходит в России. Но я сейчас хочу не об этом говорить.

Я хочу вспомнить мою первую специальность, а моя первая специальность — радиофизика, и я хочу посмотреть с точки зрения естественника, что происходит сейчас. Вот Андрей Васильевич дал хороший запев, он начал о теоремах различных. Я хочу вспомнить теорему знаменитую Геделя. В вольной интерпретации она звучит так: если хочешь понять, как работает система, отойди в сторону, встань над ней и посмотри, что происходит. Так вот, чтобы понять, что происходит сейчас, я бы хотел с глобальных процессов — что происходит в Галактике, Солнечной системе, на Земле. Поверьте, коллеги, это имеет самое прямое отношение ко всем нам — и сидящим, и что происходит с человечеством.

Еще в 50-ые годы академик Амбарцумян — ваш, Роман Михайлович, тезка знаменитый...

Александр Суханов: А не родственник?

Александр Царьков: Он сказал о том, что Солнечная система приближается к одному из водородных потоков, которые исходят из центра Галактики. Что это означает? Это изменение концентрации водорода, это изменение концентрации всех веществ, которые присутствуют в космическом пространстве, а значит, изменение ритма Солнца, режима Солнца. Вот у нас был прекрасный доклад астронома из МГУ — женщина показала столетний цикл, что происходит на Солнце. Все модели Солнца, которые работали раньше и по ним предсказывали — они не работают. Месяц назад была вспышка высшего класса — Х, таких вспышек было всего пять за период наблюдения на Солнце. Казалось бы, это далеко от нас всех — это чрезвычайно близко.

Дело вот в чем. Существует теория профессора Чижевского, который связывает вспышки на Солнце и активность Солнца с теми процессами, которые проходят на Земле. У него есть графики, которые показывают эпидемии, которые проходят на Земле, эволюции и так далее. Все, что происходит на Солнце — все отражается на Земле. На что верно профессор Кунгуров — может быть, кто-то его знает, известный политолог — когда мы с ним обсуждали эту проблему, он оказался еще и доктором биологических наук, он сказал: «Вы знаете, я вам вышлю статью, которая подтверждает основные выводы профессора Чижевского, которые он сделал за последнее время».

Как работает этот механизм — я позволю себе остановиться, потому что это важно для всех нас. Наша Земля представляет вместе с ноосферой резонатор. И в этом резонаторе есть стоячие электромагнитные волны. И есть такой резонанс Шумана и частота Шумана — это частота электромагнитной волны, в которой мы все находимся. Долгое время она была где-то порядка 7,2 Герц. Она была очень стабильной, как сердцебиение Земли, извините. И вот за последние несколько десятков лет стало наблюдаться во всех стратегических лабораториях ее повышение. Что значит смещение частоты Шумана? Дело вот в чем — мозг любого человека работает в соответствии с альфа-, бета-, гамма-, дельта-ритмами, которые начинаются где-то от семи Герц. Мы в этом смысле представляем некоторого рода приемник. Все приемники на 50 Герц рассчитаны, а частота в сети сменилась, она стала 59. Будет работать этот приемник? Не будет. Или, во всяком случае, там пойдут хрипы, шум и прочее. Так вот, что происходит сейчас. Эти альфа-, бета-, гамма-, дельта-ритмы зависят от этой частоты Шумана. И когда поползла частота Шумана, у людей начинаются подвижки в голове, извините, психические.

Александр Суханов: И массовые расстрелы.

Александр Царьков: Вот был стрелок — с чего? Миллионер, жил прекрасно, пошел на 32-ой этаж в гостинице, купил там свыше десятка столов и начал расстреливать.

Александр Суханов: В резонанс.

Александр Царьков: В резонанс он попал. Сместилась частота. Это вот один из физиологических таких показателей.

Теперь, когда мы начинаем говорить о том, почему я начал с этого. И очень хороший заголовок у вас, Александр Овидиевич. Но я бы добавил - «Белые пятна и черные дыры». Понимаете, была блестящая книга Гаджимагомедова, которая положила целый ряд, кучи исследований, где он показал, что те явления, которые невозможны, оказываются возможными. Никогда в Европе не думали, что могут существовать черные дыры. В Австралии они, оказалось, существуют. И это работает. Так вот частота появления этих черных лебедей все время увеличивается в настоящее время. И в связи с этим предсказуемость всех наших вариантов стратегий будет все время уменьшаться, и уменьшаться, и уменьшаться. Крыша едет. Вы понимаете?

Теперь следующий момент. Какие возможны исходы? Часть человечества — и я благодарен Андрею Васильевичу, что он вспомнил блестящую книгу, я тоже очень люблю ее — часть человечества приспособится к изменению частоты и будет изменять свои альфа-, бета-, гамма- и дельта-ритмы, часть не приспособится, причем, это будет большая часть. И оно уйдет в результате войн, общей дебилизации людей, уйдет в результате эпидемий, и останется только некоторая небольшая часть.

В какой-то степени это может показаться бредом или научной фантастикой, если бы не одно но. И у нас в России, и в Штатах давно очень занимаются этими вещами. В Штатах это пресловутая программа — я в кавычках говорю, потому что потом это получило большой резонанс - «Звездные врата». И у нас это программа, которая проводилась в рамках Генштаба войсковой частью 10001. Там участвовали лучшие психологи, лучшие физиологи из института Бехтеревой — из Института Мозга, и прочее. И они пришли к такому выводу, что это действительно имеет место быть. Что часть людей сможет подстроиться под эту энергетику, но не большая часть людей.

Если кого-то интересует, то сейчас есть в продаже и в интернете книга «Восток и Запад. Пси-войны». Почему это важно для всех нас? Вот мы говорим о предвыборных кампаниях, вот мы говорим о революциях, вот мы говорим о войнах. Но вы знаете, какое самое страшное оружие? Это то, которое работает на пси-процессы. То есть, это оружие самое сильное, оно людей доводит. Вот, если настроить на инфразвук, у людей появляется просто ужас, они бросают все. Понимаете? Армия деморализована. Если включить эти несколько установок, вы просто можете выиграть. Причем, все остается. Это не очень афишируется, но, тем не менее...

Александр Суханов: Нет, это есть.

Александр Царьков: … ряд данных в СМИ в Штатах говорят, что такие технологии использовались при выборах президента Буша, хотели применить при выборах Клинтон, но им не дали из-за раскола в США. Поэтому вот этот момент я должен акцентировать — почему сложно прогнозировать будущее.

Еще один момент. Казалось бы, безнадега. Казалось бы, может быть хаос. Но, вы знаете, есть великолепная суфийская притча: если мир рушится, и я сажаю пальму — надо сажать пальму. Поэтому, не взирая ни на что, нам строить наше будущее. Я согласен с выступающими коллегами — в России все есть, она имеет абсолютно все, надо только собраться, сконцентрироваться и использовать наши лучшие качества национальные для того, чтобы построить это будущее.

Вы знаете, я еще прошу буквально минутку. У нас был такой писатель Кочин — великолепный. Может быть, кто помнит «Парни и девки».

Александр Суханов: Да-да-да. Нижегородский.

Александр Царьков: Он сидел в лагерях ГУЛАГа и строил на Амуре авиационный завод. На встрече с ним он рассказывал: «У меня бригада была — 140 человек. Там были корейцы, немцы, китайцы, русские, японцы. И мы строили. Когда мне надо было закрывать пролет на высоте 40 метров, бесстрашных я посылал японцев. Когда мне надо было выполнять тонкую, нудную, кропотливую работу, я посылал корейцев. Когда мне надо было сделать все точно по технике безопасности, я посылал немцев. Когда мы сдавали объекты, и мне надо было закрыть глаза на некоторые недоделки, я посылал кучу китайцев. И они тянули тебя за руках, улыбаясь: «Сё-сё-сё», - спокойно позволяли сдать любой объект с любыми недоделками». Был вопрос: «А русские-то где в этом ряду у вас?» Тогда он ответил так: «Русские могут быть трудолюбивыми, как корейцы, бесстрашными, как японцы, исполнительными, как немцы, хитрыми, как китайцы. Но для этого русского надо так согнуть в бараний рог, чтобы показать, что у него выхода другого нет». Вот это — русский национальный менталитет.

Коллеги, спасибо.

Александр Суханов: Спасибо. Интересный подход получается.

Владимир Лапырин: Но вот у меня, Александр Сергеевич, вопрос. Вот вы много занимались будущим. Вы говорили — 50 сценариев, и один из них реализовался...

Александр Царьков: Да-да-да...

Владимир Лапырин: Но, опять-таки, господин Рыхтик уже говорил, что требуется воля еще, требуется личность.

Александр Суханов: А он этим и закончил.

Владимир Лапырин: Вопрос-то ведь в чем, когда речь идет о разнополюсовом движении, то есть, когда слишком сложно объединить общество...

Александр Царьков: Я вам скажу: не просто воля, но понимание процесса. Я возвращаюсь в 2008 год. Подготовлена Вышкой и рядом институтов «Концепция развития России, 2020 год». Три сценария, известны они все. Там не было кризисного сценария. В 2007-ом это принималось. В Америке — кризис. Я спрашиваю тех людей, с которыми я непосредственно работал: «Почему вы его не вписали в этот сценарий?» Он говорит: «А как же? Медведев сказал: «В России кризиса нет. Мы — остров стабильности в нестабильном мире. И если кто только об этом скажет — ему не место в Правительстве». Кто понесет на подпись?»

Владимир Лапырин: Мы это помним. Подождите секундочку. Когда мы говорим все-таки об образе будущего, то формирует-то его кто все-таки? Снизу, сверху формируется этот образ?

Александр Суханов: Да сам он растет...

Александр Царьков: Есть великолепное такое выражение - «чтоб идея владела массами».

Владимир Лапырин: Вот!

Александр Царьков: Вот, если она владеет массами, то, извините, никакой Медведев не может положить вето на это будущее.

Александр Суханов: Замечательно! Вот на фоне всех высказанных оптимистических представлений о будущем России я, наконец, даю слово Владимиру Александровичу с его пессимизмом. Владимир Александрович, я уже даже не знаю, куда пессимистичней. Владимир Александрович Кутырев, профессор университета.

Владимир Кутырев: Александр Сергеевич говорил об апокалипсисе, который извне может случиться всякими пришествиями космическими или божественным влиянием, а пессимизм в том, что я могу говорить о самоапокалипсисе, который совершает человечество.

Александр Суханов: То есть, харакири.

Владимир Кутырев: Да.

Роман Амбарцумян: Классно.

Владимир Кутырев: Это ближе к Дахину.

Александра Суханов: Андрей Васильевич, ты сегодня... (Смеется)

Владимир Кутырев: Я на такую тему не могу удержаться от красивых слов Ницше, чтобы их ни произнести. «Я хожу среди людей, как среди обломков будущего, - того будущего, что вижу я». Вот мы собрались ярко увидеть обломки будущего. А какую выбрать перспективу или оптику, масштаб оптики — у всех может быть разный: городской, российский, мировой. Я выбираю тот, который больше меня тревожит.

И тревожит, конечно, что мы в мировом масштабе пытаемся встроиться в цивилизацию, ее развитие, а она фактически переживает состояние переступания через человека. Вот эти все технологии — они определяют сейчас все. Социальные технологии, гуманитарные технологии — все технологии.

Если мы здесь праздно гадаем, допустим, без фактов, то, например, Рэй Курцвейл — технический директор Google расписал вот это движение технологий вполне реально до 99 года, особенно 45-ого года. Я просто несколько провозглашу. 20-ый год — персональный компьютер достигнет вычислительной мощи, сравнимой с человеческим мозгом. Наверное, в это все почти верят. Потому что, когда корреспондентка Силуанова спросила, какая же перспектива у нас будет насчет там финансов, он подошел так: «Давай компьютер посмотрим». И там тыкает в компьютер, и ему объявляют эту перспективу. Все эти финансы, деньги, какой будет доллар, рубль — уже не люди определяют, это считают машины. Мы фактически становимся подданными вот этого искусственного интеллекта, который частями уже проникает в нас. Дальше он говорит. 24-ый год — элементы компьютера будут в автомобилях обязательно, запретят садиться за руль автомобиля без этого. 39-ый год — наномашина будет имплантироваться прямо в мозг, исчислять будет произвольный вывод сигнала из клеток мозга. 44-ый — небиологический интеллект станет в миллиарды раз более разумным, чем биологический. В миллиарды раз! Не потому, что это будет какой-то робот на колесах искусственный, а просто вся система. Потому что 45-ый год — наступление технологической сингулярности. Земля превратится в один гигантский компьютер. Интернет всего. То есть, все вещи, утюги и так далее.

Александр Суханов: Интернет вещей уже есть сейчас.

Владимир Кутырев: И мы тоже оборудуемся чипами. Мы просто подданные этой могущественной системы, которая всем будет управлять. И это не фантазия, не внешнее. Для людей, которые смотрят немного дальше своего носа, почти очевиден этот процесс поглощения человеческих отношений. Я согласен с Андреем Васильевичем Дахиным — безлюдные технологии. Четвертая промышленная революция — суть ее в том, что она будет постчеловеческая, все будут делать помимо людей вот эти цифровые технологии, без людей, а люди — в роли паразитов сначала будут.

Александр Суханов: Будут бегать, по деревьям лазить?

Владимир Кутырев: На Западе паразитами стали. В Финляндии раздавать предлагают деньги просто, не безработным, а давать денежки просто...

Александр Суханов: Ну, чтобы потребляли.

Владимир Кутырев: Но паразит не может быть ни творцом, ни долго существовать. В этом плане я и пессимист.

А благое пожелание, Андрей Васильевич, чтобы вот это человеческое все — так за это бороться надо, и бороться против технологий. Против безумия — бездумного внедрения всего и вся везде. В образовании — сейчас телевизор смотрю, неделю назад обсуждали поздно ночью, я проснулся даже посмотреть — через 10 лет преподавателей не будет. Это все всерьез, и никаких сомнений нет у этих идиотов. Технологический идиотизм овладевает человечеством и сверху, и снизу. Когда говоришь эти факты, их не опровергают, но просто как бы не обращают внимания. Это глас вопиющего в пустыне. Я все время пишу об этом — о самоапокалипсисе и прочих-прочих вещах.

Александр Суханов: Да, у Владимира Александровича очень много монографий интересных, в интернете можно посмотреть.

Владимир Кутырев: Последняя книжка - «Унесенные прогрессом. Эсхатология жизни в техногенном мире». Не опровергает никто почти, мы просто как бы параллельно существуем. Потому что для спасения надо бороться, надо сопротивляться, надо искать какие-то выходы. Ну, пессимистически, может быть, надеяться на катастрофы средней руки, которые образумят человечество. (Александр Суханов смеется.) Я жажду виртуальных вот этих информационных катастроф.

Александр Суханов: Чтобы компьютер сломался, да?

Владимир Кутырев: Вот Чернобыль — все-таки стали осторожнее, некоторые страны отказались и тому подобное. И тут это, может быть, нас будет образумивать. Поэтому я не испугался, когда выгоняли из аудиторий вчера — тревога. Думаю: «Ну, ладно, погуляем. А дальше, может быть, будут думать». Таким образом, конечно, нужна философия сопротивления. Нужно поднимать гуманистическую ветвь, против трансгуманистов бороться. Вот нас, видите, переселили на физфак — философию. Значит, вместо философии СТС. То есть, вы окунитесь просто туда, но не думайте выше, не поднимайте голову над водой, ползите, в этом течении находитесь и в пропасть в водопад падайте. Нужна борьба. Кто это осознает? Хотя бы идейная.

Александр Суханов: Вот видите, мы всегда думали, что надо бороться за будущее, а тут надо сопротивляться будущему. (Смеется)

Владимир Кутырев: Да, сопротивляться будущему. Но все-таки, знаете, эволюция — не одна ветка идет. Всегда так, так, так. (Показывает разные направления.) Заводи какие-то, остаточные явления. Вероятностный процесс есть. И какую-то вероятностную нишу надо искать. А в космос полетят роботы. Люди туда не полетят.

Александр Суханов: Хорошо, понятно. Владимир Александрович, вы очень хорошо подвели нас к возможности следующего выступления, говоря, что вот технологии — их надо понимать и, может быть, бороться с ними. Вот, пожалуйста, Роман Михайлович — политтехнолог...

Роман Амбарцумян: В прошлом, да.

Александр Суханов: Специалист по технологиям.

Александр Прудник: Манипулятор.

Владимир Лапырин: С кем бороться.

Александр Суханов: Он, наверное, нам скажет, как бороться, а не с кем. С кем — уже не имеет значения.

Владимир Лапырин: Как это не имеет значения?

Роман Амбарцумян: Между прочим, слово «манипулятор» в свое время не имело негативной коннотации. То есть, просто в хорошем смысле слова оператор — оператор политических процессов.

Александр Суханов: Вот кому сопротивляться-то надо!..

Александр Прудник: А мы в хорошем смысле.

Роман Амбарцумян: Я разделю свое выступление на две части. Одно как бы посвящено как раз тем вопросам, которые здесь есть, а другое — философское.

Вот начну с философского. А кто заказчик будущего? Все учебники по футурологии я выкидываю, потому что тема трансгуманизма, бессмертия, катастроф — ну просто бессмысленно как бы это. Тема технологической сингулярности...

Александр Суханов: Этого никто не заказывал...

Роман Амбарцумян: … и так далее. Что 2035-ый, есть 45-ый и 35-ый год, что все схлопнется — интерфейс мозга, человек, что горизонта планирования уже не будет, то есть, бесполезно все это планировать, потому что все очень турбулентно, все нестабильно, все хрупко и так далее. Поэтому учебники по футурологии выкидываю. Беру то, что пишут американские разведки. Например, книга «Будущее рассекречено». Им не нужен всесторонне развитый человек вообще. И это мировой тренд. Им не нужны развитые люди, им не нужны образованные люди. И отсюда опять же вопрос: кто заказчик будущего? Кто заказчик технологического будущего? Кто ставит эти якоря будущего? Кто акторы?

Мы лишь слышим и видим отголоски. И мы можем видеть эти отголоски технологического будущего в государственно-муниципальном управлении. Ну, например, говорилось сегодня про «Сириус». А вы видели программу в «Сириусе» «Глобальные тренды развития и вызовы для России» - современные принципы эффективного менеджмента, проектные офисы, интегральное развитие? То есть, если говорить о некой технологической подготовленности современного государственного и муниципального служащего, это есть, это транслируется, все действительно очень хорошо образовываются в этой области. И действительно, я думаю, что в государственно-муниципальном управлении мы рано или поздно придем к интегральному управлению и построим то самое ну технологическое будущее.

Как совместить? Вопрос вот в этом. Как эти кибертехнологии совместить с социальностью, с духовностью? То есть, я думаю, что будущее за совмещением вот этих сценариев. С другой стороны, я понимаю, что, как в «Книге Екклезиаста», что было, то и будет. Отсюда мой некий прогноз. Нас ожидает очень хорошее военизированное будущее, то есть, армия и флот. Безусловно, есть вот один якорь будущего, в который мы идем — то есть, укреплять армию, флот.

Александр Суханов: Бесспорно в будущее.

Роман Амбарцумян: Да, потому что нам бесспорно нужна безопасность. России нужно быть таким хорошим островом безопасности, куда будут стремиться люди, понимая, что здесь действительно островок безопасности. Новые вызовы вы видели буквально несколько дней назад. Да? Я думаю, что эти вызовы с эвакуацией и прочим — они продолжатся. И вот с этой нестабильностью определенной нужно будет бороться. Вопрос: каким образом? Возвращаясь к борьбе. Я думаю, что, если появится критическая масса людей — заказчиков образа будущего в стране, которые будут упирать на социальное и духовное развитие человека, именно внутренних качеств человека, качеств нравственности, духовности — то, что действительно будет скреплять будущее, будет фундаментом, то есть, внутренние качества человека могут быть фундаментом нормального будущего. Только тогда можно будет бороться против этой технологической сингулярности, против всей этой кибер-темы. И мы понимаем, что тогда у людей есть будущее, в принципе, и в России — то, что будут и рабочие места, будут сохраняться отношения. И мы продолжим вот эту историю, пойдем в рост и займем не просто там достойное место, как нас сейчас называют — региональная держава или как-то, а именно то место, которое всегда было у России — это сохранять мир, спасать мир и вносить элементы стабильности в тот хаос, который сейчас происходит в мире. Вкратце так.

Андрей Дахин: Можно два слова? Очередной Всемирный философский конгресс, который будет на будущий год в Китае проходить в августе месяце. Тема, которой китайцы занимаются - «How to be a human?» То есть, «Как быть человеком?». Я полагаю, что китайцы эту тему понимают. Специфика непрерывного развития их цивилизации позволяет говорить, что они ценность вот этого человеческого начала понимают. И здесь они нам конкуренты, а с другой стороны — партнеры реальные, для того чтобы это будущее человеческое увидеть и его продвигать.

Александр Суханов: Их больше всех, поэтому их больше всех и останется.

Владимир Лапырин: Роман, я хотел бы все-таки вам задать вопрос. Какой? Вы начали с того: а кто заказчик будущего? Правильно? И на него же вы не ответили. Получается так, что на автомате...

Александр Суханов: А я как раз хотел сейчас дать слово заказчикам...

Роман Амбарцумян: А я сейчас скажу. С точки зрения образа будущего России, уже то, что мы сегодня здесь собрались... Заказчик этого будущего, например, Сергей Владиленович Кириенко. Потому что он один из первых начал говорить об образах будущего. И мы здесь собрались. Вот он в данном случае выступил заказчиком по всей стране...

Владимир Лапырин: Нет-нет-нет, я в другом плане...

Роман Амбарцумян: Сейчас-сейчас...

Владимир Лапырин: … вас спрашиваю. По какой простой причине? Заказчик будущего. Мы забыли опять-таки о полюсах. Если заказчик будущего — собственник, то, следовательно — одно будущее. А если заказчик будущего — наемник, то это — другое будущее. Так сегодня общество-то у нас все-таки... Я вот начал разговор сегодняшний с того, что Россия встала на путь капитализма — значит, у нее у власти — собственники. И, значит, будущее принадлежит кому? Собственникам. Так получается, если про заказ мы говорим, или нет?

Александр Суханов: Нет...

Роман Амбарцумян: Вопрос, мне кажется, не очень корректен, потому что заказчик будущего — выгодоприобретатель и бенефициар будущего.

Владимир Лапырин: Конечно, конечно!

Роман Амбарцумян: Если мы говорим с вами о власти, то, безусловно, она считывает сигналы с населения и заказывает то будущее, которое в целом нужно населению.

Владимир Лапырин: Населению или все-таки тем, ради кого, собственно говоря, население-то существует, на кого работает?

Александр Суханов: Но это не значит, что ради кого оно существует.

Владимир Лапырин: (Усмехается) Ради кого его держат.

Роман Амбарцумян: Минутку. Здесь взаимопроникающий момент. Это дорога с двусторонним движением...

Владимир Лапырин: Какое же двустороннее?

Александр Суханов: Ну, вот у нас лучше всех потенциального заказчика знает все-таки Александр Васильевич. (Смех в зале)

Владимир Лапырин: Он уже почесал лоб сегодня крепко.

Александр Суханов: Пожалуйста.

Александр Прудник: Сказано, что я — платный наемник...

Александр Суханов: Купленный, купленный заказчик... (Смеется)

Александр Прудник: Большое спасибо. Я хотел бы сначала немного с юмористической точки зрения зайти. Потому что, когда я читал те вопросы, которые предложены к обсуждению, там подсознательно идет недовольство нынешним состоянием страны и опасение, что вот в таком состоянии она и останется, что будущего на самом деле никакого нет, а если есть, то такое невзрачное, как бензоколонка или мировой рудник.

Александр Суханов: Это опасения кандидатов в президенты, что нечего предложить.

Владимир Лапырин: Но про сверхдержаву вы там тоже же вычитали.

Александр Прудник: Ну, да, про сверхдержаву. Меня вот последнее время не оставляет ощущение, что я живу в сверхдержаве.

Михаил Рыхтик: Это юмористическая часть вашего выступления?

Александр Суханов: Да-да-да!

Александр Прудник: Да. (Смех в зале) Во-первых, именно мы определяем, кто будет президентом США, как вы поняли. И несмотря ни на какие потуги, сопротивление всей элиты американской...

Владимир Лапырин: Бесполезно, бесполезно...

Александр Прудник: Вот сели где-то там в Сколково, решили — Трамп. И все.

Роман Амбарцумян: И всего 100 тысяч долларов вложили.

Александр Суханов: А больше не было.

Александр Прудник: Как теперь выяснилось, это мы организовали референдум в Каталонии. То есть, раз — и сделали. И никто ничего с нами сделать не может. Все говорят, что это мы все делаем, а сделать с нами ничего не могут.

Андрей Дахин: А «брексит», значит, тоже мы?

Александр Прудник: Я думаю, что да. Хотя в открытую не обвинили, но это один-два хода — и будет объявлено, что это мы. Венгрию на то, чтобы не принимать беженцев, мы подбили — это, в общем-то, вопрос, который уже не обсуждается, это уже всем понятно.

А если переходить на наши реалии, обернувшись вокруг, то я обратил внимание, что сегодня за этим столом нет — ну, разве что совсем чуть-чуть Андрей Васильевич занял эту позицию — технократов совсем. Тех, кто описывает будущее с точки зрения развития технологий, что технологии вот это все сделают сами по себе. Вместо этого — я обратил внимание — здесь все убежденные сторонники волевого начала. Что история страны, человечества определяется волей людей, которые принимают решения. Амбарцумян говорит: «Кто заказчик?» Это опять волевое начало.

И, возвращаясь к философским основаниям, мы вспомним, что именно это волевое начало было сформулировано сердцевиной немецкой классической философии: мир есть воля и представление. Так вот сегодня за этим столом безо всякого философского антуража звучала постоянно: «Какой образ мы создадим — тот и сделаем». Понимаете? Представление и воля. Даже не вопрос.

И второй момент. Сегодня уже упоминался Бисмарк — о том, что учитель школьный немецкий победил во франко-прусской войне. И, продолжая этот тезис, я хотел бы обратить внимание, что концепция вот этого конца XIX-ХХ века — Германия, которая пытается вырваться из тисков исторических, в которые она попала, и стать, скажем, мировым лидером — вот этот порыв был создан немецкими профессорами. Вот этот образ, что у России — пространства, у Великобритании — моря, а Германии Создатель оставил только небо — этот образ настолько мощный, что профессора завели германскую нацию на этот порыв и завели в тупик. Поэтому вопрос не в том, что воля и представление, а правильное...

Александр Суханов: Но две мировых войны вроде бы проиграли. А сегодня — сильнейшая европейская держава.

Александр Прудник: Да. Но она сегодня не является самостоятельным субъектом международных отношений. Она является протекторатом Соединенных Штатов Америки. Немцам об этом говорить нельзя, потому что они ничего не понимают — современные немцы. Они на простой вопрос: «Сколько у вас американских баз?» - ответить не могут. Представляете? У тебя в стране базы иностранные, а ты, житель суверенной страны, даже не интересуешься, а сколько их. Знаете, как они говорят? «Ну, 10-20». Ага, а 280 не хотите? Это что за суверенное государство, на территории которого 280 баз?

Андрей Чугунов: Так они же им жить не мешают.

Александр Прудник: Так не об этом же речь.

И переходя, Андрей Васильевич очень верно сказал, что демократия является лишь коротким эпизодом в истории человечества. Демократия — это очень необычная система. Она появилась недавно, и существует всегда очень короткий период времени. Даже там, где она спонтанно появлялась, например, эпоха совершенно удивительная античности — демократия древнегреческая — о ней все помнят, но она имела очень короткую жизнь. Самая долгая демократия была в Венецианской республике, и то она существовала на отшибе, и описание того, как функционировала эта система, говорит, что она...

Михаил Рыхтик: Исландия еще.

Александр Прудник: Ну, Исландия, да.

Александр Суханов: Изоляция.

Александр Прудник: Созданная непонятно кем. Они гордились, что они — чистые скандинавы до тех пор, пока на их голову не свалилась современная генетика, которая определила, что они — сборная солянка от пиратов и всех прочих.

И встает тогда вопрос, что касается проектирования будущего. Дело в том, что мы этим занимались постоянно. Сразу же после этих самых 90-ых годов, начиная с 2000-ых, у нас все время создаются программы. Давайте вспомним удвоение ВВП. Все вдруг забыли, что этого не было, и никто не спрашивает, где это удвоенное ВВП. Раз. Нет, ВВП удвоилось, но не то... А может, это и имелось в виду? Понимаете, мало ли кто что имел в виду. Затем мы вспомним программу 2020. О ней тоже уже все забыли. Нам осталось всего-то буквально два года до 2020 — я хочу все это увидеть своими глазами — то, что там было написано.

Андрей Чугунов: Давайте вспомним продовольственную программу...

Александр Прудник: А в 2000-ом году — вы не представляете — было заявлено на самом высоком уровне, что в 2015-ом у России будет лунная база обитаемая. Это сейчас кажется, что прошлое сжимается, а будущее кажется долгим. Что такое 2000-ый год, 2015-ый и сейчас? Прошло всего сколько? 17 лет. Вот сейчас, если мы что-то говорим о том, что в 2034-ом году — нам кажется, что это страшно далеко, но мы увидим, что на самом деле это близко. Что видим? Какие лунные программы? Даже об этом уже неуютно и неудобно вспоминать.

И еще одна особенность. Что мне сейчас сугубо не нравится — то, что, когда начинают говорить о будущем, начинают опять говорить, что мы формируем такой-то проект, развиваем этот проект. Проектное мышление мне не нравится, потому что проект — это не линия в будущее, а это замкнутый круг, это архаика. Архаичное сознание не имело разомкнутого времени, линейного, оно было замкнутым. Вот проект начинается, затем проект завершается и дальше он забывается. Деньги освоены, отчеты представлены, документы подписаны. С того момента, как финансовые документы подписаны — все, проект закончился, и он исчез. А жизнь-то продолжается. Именно поэтому мы должны сказать, что от этого проектного мышления мы должны обязательно уйти. Это ловушка.

И, уже завершая, все-таки о том, какая перспектива, какое будущее видится. Будущее наше — страны, народа — определяет элита. Элита определяет, во что будут верить, как будут верить. Многие говорят: «Да вы что?! Религиозное сознание имеет свои собственные законы»... Стоп! Элита приняла однажды решение, что мы принимаем христианство. Подавляющее большинство населения были кто? Язычники, Перуну поклонялись. И ничего. Приняли они однажды решение реформу провести — Патриарх Никон. И ничего — весь народ стал креститься тремя перстами, никуда не делся. Приняла решение элита о том, что теперь мы — общество научного атеизма, и исчезла великая православная Россия. Потом, в 90-ые годы, элита принимает решение, что мы — снова православные. Проводим опрос недавно. «Кто вы по вероисповеданию?» Вы представляете, 85 процентов жителей Нижнего Новгорода сказали, что они — православные. Но социологи — Александр Анатольевич не даст соврать — люди хитрые. Следующий вопрос: «Вы верите в бессмертие души?» - 19 процентов верят. То есть, православный, но в бессмертие души он не верит. «А вы верите в существование рая?» - там семь процентов.

Александр Суханов: Вы неправильные вопросы задаете...

Александр Прудник: (Насмешливо) «Какого рая? Мы же образованные люди, о чем вы говорите?» В рай — я понимаю, там семь процентов, а в ад — еще меньше. В рай готовы верить, а в ад — нет. Это не мешает им объявлять себя людьми православными.

Андрей Чугунов: Надо было спросить, какой национальности Иисус.

Александр Прудник: Следующий вопрос — про национальность. «Вы кто?» - открытый вопрос. Идентифицируйте себя, как вы себя опишите. На первом месте знаете, что стоит у нижегородцев? «Я — русский». На втором - «Я — гражданин России». На третьем - «нижегородец». Все выстроено, иерархия понятна. Что нам говорит сейчас высшее руководство в лице президента будущего? «Надо создавать новую национальную идентичность — россиянин, где слово «русский» нет». Я вам гарантирую, что, если завтра начнется установка элиты, что мы — россияне, и слово «русский» уберут, вы знаете, перестанут называть себя русскими, будут называть себя россиянами. Я не знаю, может быть, Роман Михайлович так и будет дальше называть себя армянином, но...

Александр Суханов: Нижегородцем.

Александр Прудник: Да, мы знаем этот знаменитый идентификатор: у меня мама — русская, а папа — юрист.

На этом я бы позволил себе закончить. Сказать: будущее есть... Во-первых, зря ушел Михаил Иванович: я хотел сказать ему спасибо. Он правильно сказал, что никакого такого благоприятного для человека будущего не будет. Благости не будет. Будут кризисы. Мы входим в долгую полосу кризисного развития. Кризис — это значит всегда вызов, на который надо отвечать. Вот качество элиты национальной и определит, выживет или не выживет данная страна. Нации и государства существуют в конкурентной среде. Там никто никому благоприятных возможностей не открывает. Слабых давят и используют — это будет обязательно.

И плюс к тому — кто у нас тут?... А, Андрей Васильевич, вы же начинали с космоса — с далекого космоса... От того, какое человечество сформирует будущее, каким оно его сделает, какую волю проявит, зависит то, будет ли человечество существовать в дальней перспективе, когда оно столкнется рано или поздно с иными цивилизациями. А мы знаем, что технологически цивилизация — это цивилизация агрессии и подавления. Технология предполагает это. Поэтому для того, чтобы нам выжить, нам надо оставаться людьми-победителями, человек должен победить технологии. Большое спасибо.

Александр Суханов: Замечательно.

Владимир Лапырин: Вот я все время выступаю с вопросами...

Александр Суханов: Как оптимист.

Владимир Лапырин: Как оптимист, да.

Александр Прудник: Отпустите Романа Михайловича. Там столько работы...

Роман Амбарцумян: Да, спасибо. Я надеюсь, что мы обсудили, это кому-нибудь пригодится...

Владимир Лапырин: В будущем.

Роман Амбарцумян: Да, в будущем. Спасибо большое. (Уходит)

Владимир Лапырин: Так вот я по поводу прудниковского выступления. С выводами согласиться, наверное, не трудно. Но относительно проектной деятельности нужно сказать несколько слов. Вы упоминали массу проектов, которые незавершены. Вот господин Царьков говорил — 50 вариантов будущего, один осуществился. Почему так получилось — неважно. Но я хочу вам напомнить про планы пятилеток, про то же ГОЭЛРО и про многие проекты, которые существовали в Советском Союзе, а потом и в России, и космические проекты, которые осуществились. Видение будущего и расчет этого будущего привели к целой эпохе деятелей, приведших к результату. Понимаете?

Александр Прудник: Вот мы сейчас находимся в этом результате. Закономерный вопрос: почему к этому результату привели реализованные проекты?

Владимир Лапырин: Проекты разные бывают. Они бывают и физические, в том числе и космические, и так далее. Разные проекты по-разному завершаются. Поэтому, думаю, никто их не будет отменять. Потому что любая работа — она проектная, она имеет цель.

Но вы сказали про одну вещь, которая коррелируется с Романом — вы говорили про элиту. Но элита как раз выковывается в борьбе — как во внутренней, так и во внешней. То есть, то, что говорили вы, и что говорил Роман — совмещается. У нас надежда на элиту есть? Я хотел спросить.

Александр Прудник: На нынешнюю элиту?

Владимир Лапырин: Да.

Александр Прудник: Говоря о нынешней элите — нет. Именно нынешняя элита является источником отсутствия будущего. Именно эта элита закрывает будущее. И к ней претензий предъявить нельзя...

Александр Сысоев: Такая уродилась.

Александр Прудник: ... поскольку просто ее другой нет. Только такая есть.

Александр Суханов: Спасибо, Александр Васильевич. Единственное, что хочу подсказать, обратить внимание. Проекты — да, реализовываются, и, как говорится, планы пятилетки, и так далее. А вот образ будущего не получился. Коммунизм не построили.

Владимир Лапырин: Вы отделяете конкретные вещи.

Александр Суханов: Конкретные от возможных. А образ будущего...

Владимир Лапырин: Я хочу напомнить. Мне кажется, Игорь Чурдалев сказал очень важную вещь: люди интуитивно чувствуют, что в проектах и программах не упоминается. Вот правильно. Накормили? Нет. Напоили? Нет. Обогатили? Нет. А все равно поддерживают именно ту элиту, которая сейчас есть. Потому что появился тот, кто требуется на сегодняшний день стране, государству, может быть, обществу. То есть, появилось то самосознание...

Игорь Чурдалев: Самосознание сопричастности к суверенному крупному мощному государству — это элемент качества жизни, не менее важный, чем питание и обладание вещами.

Владимир Лапырин: Потому что без него невозможно.

Игорь Чурдалев: Нет его — нечем жить.

Владимир Лапырин: Совершенно верно.

Александр Суханов: Сегодня это для кого-то принадлежность к России, для кого-то — принадлежность к Америке.

Владимир Лапырин: Когда мы говорим о крупных проектах, они давали тот самый образ, тот самый стимул жизни. Люди хотели социальной справедливости, и они готовы были жертвовать сегодняшним днем ради того, что будет. Другое дело, как это воплотилось в конце концов. Но это уже другой вопрос. Поэтому проекты, которые имеют целевую установку, они либо массами овладевают, либо не овладевают...

Игорь Чурдалев: Владимир, Прудник прав. А он всегда, по обыкновению, в чем-нибудь глубоко прав. Мир не есть воля и представление. Не есть. Но мир без воли и представления — это не мир.

Владимир Лапырин: Совершенно верно. Абсолютно с вами согласен.

Александр Суханов: Андрей Павлович, пожалуйста. Микрофон передайте. Чугунов Андрей Павлович.

Владимир Лапырин: Рационалист, математик.

Андрей Чугунов: По образованию — физик. Но это было так давно, что я уже не помню.

Игорь Чурдалев: И язва.

Андрей Чугунов: А вот это, кстати, прямо сейчас и будем демонстрировать. Здесь было сказано столько умных слов, что мне осталось только шутить, наверное. Тем более, конец, все устали. Начинаю шутить. Шутить начинаю с названия - «Образ будущего». Вернее, «Белые пятна образа будущего». Есть совершенно четкая уверенность, и сегодняшний разговор это подтвердил, что образ будущего — это не белые пятна, там просто туман, за которым какая-то местность есть. Как говорилось в одном замечательном фильме «ДМБ», пока противник изучает карту местности, мы меняем ландшафт, причем, вручную. Вот мы сейчас занимаемся тем, что пытаемся угадать, какой ландшафт на той самой карте местности. Иногда это получается. В тех же самых игровых технологиях, которые на компьютерах есть — знаете эти проделки — вот рыцарь едет, и где он появился, там кусочек земли высветился. Стал известен ландшафт. Прошел дальше — еще какой-то кусочек земли.

Вот сейчас мы находимся на том кусочке земли, где совершенно четко, по-моему, видно желание сильной руки, желание возврата в СССР и, как мне кажется, это связано с той стабильностью, скажем, применю такое слово — с той стабильностью, которая там была. Стабильностью моей личной жизни. 5-ого и 20-ого — вынь да положь. Да, 120-140, ну 250. Но вынь да положь. И вынимали, и клали. Каждый, соответственно, понимал, что он может как-то планировать свою жизнь дальше, потому что есть 5-ое и 20-ое, есть бесплатный университет, куда нужно выучиться, есть бесплатная медицина, есть что-то. Все остальное считалось неважным. В связи с тем, что обеднение населения идет сейчас достаточно серьезное, вот эта уверенность про 5-ое и 20-ое, бесплатную медицину и бесплатное обучение греет душу. И хочется, чтобы так было уже не мне, но моим детям, внукам, правнукам. Поэтому вот эта поддержка в 86 процентов или в 146 процентов курса именно туда — назад в СССР — на мой взгляд, достаточно серьезная.

И что касается программы для будущего президента — настоящего будущего президента — то есть 100-процентная уверенность, что где-то здесь и будет. Сюда очень хорошо ложится — вот в это «назад в СССР» - то, о чем сегодня здесь говорили практически все. Это и сильная рука, это и твердость границ, это и сверхдержава, это и самосознание как участников того мирового процесса. Все это здесь есть, и все это очень хорошо ложится на психологию человека, который хочет стабильности. Это плохо ложится на развитие.

Потому что, как Александр Васильевич сказал, проекты есть. Но смотрите — есть два проекта наших нижегородских: строительство стадиона и благоустройство площадки, освободившейся на Стрелке. Они встали в конфликт совершенно четкий. Хотя и в том, и в другом проекте, если их каким-то образом совместить — может быть, можно было на более раннем этапе, был резон их совмещения. Победил один — тот, который «больше времени нету, деньги нам больше не дадут». А тот, который «а давайте это сохраним для того, чтобы это видоизменить, и на этом примере показывать, как можно жить в городе со старыми постройками, но по-новому» - он пропал. Возник конфликт.

Мне кажется, что сейчас, если говорить о политическом плане — я не ученый, не теоретик, я просто наблюдаю, как Александр Сергеевич говорил: «Чтобы понять систему, нужно подняться и посмотреть чуть-чуть сверху», - а я вне системы сейчас, поэтому могу позволить себе наблюдать... У меня есть совершенно четкое ощущение, что вот эта череда отставок и назначений — это такой своеобразный конкурс «Мистер Россия». Что все вновь избранные губернаторы из назначенцев и нынешние, которых сейчас назначают — это участники такого кастинга на 2024 год для сохранения этой самой линии на стабильность. Среди окружения Путина сейчас, похоже, преемника нет. И вот эти вот молодые технократы, которым в 24-ом году будет под 50...

Александр Сысоев: Почему технократы?

Андрей Чугунов: Их так называют.

Александр Суханов: Они даже на одно лицо...

Александр Прудник: Да, они на одно лицо.

Андрей Чугунов: Они, как клонированные, или, как из инкубатора, внешне.

Александр Прудник: Они — андроиды.

Андрей Чугунов: Ну, вот среди них-то и проходит этот самый кастинг. Хорошо это или плохо, но, если это так, то будущее России будут определять эти самые выпускники Сколково, поскольку любовь к слову, сказанному свыше, у нас существует неимоверная. Пример сегодня был. Медведев сказал: «У нас нет кризиса», - кто ему понесет на подпись? Диплом на окончание университета по физике обязательно должен был либо в преамбуле, либо в эпилоге содержать цитату либо Леонида Ильича Брежнева, либо Владимира Ильича Ленина, или из какого-нибудь съезда партии. И в этом тоже наша беда, потому что чиновничий класс сейчас непроизводителен в принцип. Потому что философия чиновничества — я прошу прощения у людей, которые работают в этих структурах, (Наталье Патокиной) вам, кстати, повезло, у вас начальник немножко другой — во многом требует одного: поставить галочку «выполнено». А что выполнено — это уже не суть важно.

Александр Суханов: Точнее, как.

Андрей Чугунов: Как выполнено, что, с какой перспективой и так далее — это уже никак. И планы верстаются примерно таким же образом. Сказали сверху и записали то, что можем сделать, а лучше — то, что уже сделано. Поэтому все стратегии развития области, города, вчерашнее предложение госпожи Солонченко про самую длинную набережную в городе — это все галочки. У нас сейчас идет все для галочки.

Про образ будущего и будущее России я не буду говорить, а вот в третьем вопросе есть про точку отсчета — когда и где начинается будущее. Мы с вами живем в России и хорошо знаем, что новая жизнь начинается с понедельника. Мы — люди начитанные, и хорошо знаем, что понедельник начинается в субботу. А суббота, как известно, в России — день выходной, а у некоторых даже шаббат. Поэтому — все.

Александр Суханов: Оптимистично.

Владимир Лапырин: Про пять и двадцать пять — две цифры.

Александр Суханов: 5-ое и 20-ое.

Андрей Чугунов: 5-ое и 20-ое.

Владимир Лапырин: Ну, 5-ое и 20-ое.

Андрей Чугунов: «Пять-двадцать пять» - это была программа на телевидении.

Владимир Лапырин: Да, было, было. Так вот я к чему к этим двум цифрам-то вернулся?Помимо дней выплаты зарплаты, у россиян еще был образ светлого будущего, которого нет на сегодняшний день, увы, у сегодняшних.

Андрей Чугунов: Ну, вот он был из той же серии, что 5-ое и 20-ое.

Владимир Лапырин: Было, было. Была надежда на то, что в будущем будет хорошо.

Александр Сысоев: Была вера. Потому что во все остальное верить как-то...

Владимир Лапырин: Сегодня уже такого нет.

Андрей Чугунов: Вы знаете, Владимир Викторович, я вспоминаю первые годы перестройки, тогда такое бурление было. И мы как-то в своей компании сидели и думали, как бы нам 7 ноября выразить свое согласие с реформами, несогласие с прошлым, еще что-то.

Александр Сысоев: Мимо трибуны идешь и кричишь: «Да здравствует наша действительность!»

Андрей Чугунов: Нет, нас на трибуну же не пускали.

Александр Сысоев: Мимо трибуны.

Андрей Чугунов: Мы же на демонстрации шли. Предлагали лозунги типа «Долой самодержавие!», еще что-то такое. «Вперед, в светлое будущее!» уже не предлагали. И один из нас сидел, сказал: «Ребята, все неправильно. Нужно идти с теми же самыми лозунгами, только навстречу». (Александр Суханов смеется.)

Александр Суханов: Все понятно, Андрей Павлович. Спасибо.

Андрей Чугунов: Спасибо.

Александр Суханов: Александр Владимирович Сысоев. Две минуты максимум, Александр Владимирович.

Владимир Лапырин: «Российская газета».

Александр Сысоев: Ну, если мы начали рассуждать о будущем, значит, у нас с настоящим либо все в порядке, либо настолько не в порядке, что мы как бы заменяем настоящее думами о будущем. Я просто как-то отрывочно сформулировал какие-то реплики, может быть, какие-то примеры по тому, что здесь было сказано.

Тем не менее, будущее есть у любой страны, в том числе и у России, и каким-то образом частично может заменить какую-то идеологически разработанную модель этого будущего. Вопрос: насколько эта страна конкурентоспособна и лучше, чем другие страны, эффективнее, чем другие страны может решать общемировые вызовы? Главный всегда вызов — это решение военных конфликтов. Следующий вызов, который у нас на сегодняшний день существует, тенденция, к которой мы рано или поздно придем — это роботизация, автоматизация всего, что можно автоматизировать, это цифровые вещи.

И тут у меня первый вопрос — по поводу заявленной цифровой российской экономики. Потому что, если мы говорим о том, что наш уклад жизни будет определяться цифрой, а под это дело, кроме лозунгов и выстраивания как раз той самой бюрократии, мы не подкладываем ничего, у меня простой вопрос: придет цифровая экономика, как эта цифровая экономика повлияет уже на мою пенсию, например? Как людям, задействованным в цифровой экономике, будут определяться социальные пособия и социальные пакеты? Простой вопрос: как государство собирается решать сопровождающие цифровую экономику процессы, которыми положено заниматься государству? На это ответа нет. Есть просто, что мы, как и все страны, будем заниматься цифровой экономикой.

Что касается элит. Тут много всяких проектов называлось. Один проект, который, по крайней мере, в ту пору, когда нужно было быть готовым эффективно решать военные конфликты в России и в Советском Союзе развивался — это проект индустриализации. Удачный проект, который определил образ страны. Не космос и балет определили образ страны, а индустриализация во всех ее смыслах. И главное, что было рождено — к вопросу об элите — был создан государственно ориентированный квалифицированный высшей компетенции менеджмент. Любой директор оборонного предприятия просто так не мог стать директором оборонного предприятия.

Я могу, например, сказать о человеке, который возглавлял некоторое время «Ижмаш» - он брал на работу Калашникова. Но мало кто знает, и необязательно об этом знать, это не конструктор, это просто директор управления от сохи вышедший. Брат пошел по линии железной дороги, а он пошел по инженерной линии. Именно он, например, наладил производство противотанковых ружей в масштабах, достаточных для того, чтобы остановить врага, именно он наладил производство мотоциклов «Иж». Да, он брал на работу Калашникова. Никто о нем особо-то и не знает. И за такими, как он, была конкуренция в отраслях. Последнее место на производстве, которым он занимался — он делал холодильники «Бирюса». Именно в этом холодильнике Юрий Алексеевич Гагарин полетел в космос. Это уже другое ведомство. То есть, была конкуренция, и это были настоящие государственники. И это была та самая элита, которая не выпячивалась, решала государственные задачи, и принимала участие, в том числе и на съездах, и не только на съездах в выработке задач государственных, прежде всего.

Мы говорим о так называемых технократах — вот будущего нет, если сравнивать тех и этих.

Александр Суханов: Еще один оптимистический взгляд...

Андрей Чугунов: Оно есть, но оно неприглядное.

Александр Сысоев: Оно не про нас, скажем так.

И еще один вызов, который...

Владимир Лапырин: Почему?

Александр Сысоев: А потому что мы все-таки больше живем в виртуальной реальности на самом деле. Не в плане цифровой реальности, а в плане...

Александр Суханов: Придуманной.

Александр Сысоев: Советский Союз повторяется. Ребята, рано или поздно мы зашторим окна и будем раскачивать вагон. Помните?

Андрей Чугунов: Да-да.

Александр Сысоев: И будем делать вид, что мы едем. И кто-то обязательно к кому-то придет и об этом доложит. И тот даст указания.

И последний вызов — хотите, посмотрим — справимся мы или не справимся. Мы загадили всю планету, и Россия в этом смысле не предлагает каких-то даже для себя решений так, чтобы мы были способны дальше жить. Мы здесь это обсуждали. Это даже не экологические проблемы.

Поэтому конкурентны ли мы? Нет, неконкурентны. Поэтому у меня предложение: давайте жить настоящим и готовить тех, о ком мы думаем, кто будет жить в будущем, к тем самым вызовам, чтобы они были способны хотя бы выжить в этой истории. Спасибо.

Александр Суханов: Спасибо, Александр Владимирович.

Так, у нас высказались практически все. Регламент мы исчерпали. Надо сказать, уже все устают. Поэтому у меня есть только одно маленькое предложение. Если бы каждый из здесь присутствующих завтра шел на выборы президента, какой образ будущего он бы предложил? Одной фразой.

Александр Сысоев: Давайте уточним — на выборы президента какой страны?

Александр Суханов: Нашей.

Андрей Чугунов: В смысле кандидатом, а не избирателем?

Александр Суханов: Кандидатом. Какой образ будущего мы могли бы предложить? Одной фразой. Квинтэссенция нашего сегодняшнего разговора. Возможно или невозможно?

Андрей Дахин: Я бы сказал, значит: «Зеленая улица — вот этим людям и технологиям». Ориентация на накопление культурного капитала.

Владимир Лапырин: Человеческого капитала.

Андрей Дахин: Человеческого, культурного капитала.

Александр Сысоев: Можно помечтать.

Андрей Чугунов: Неизбираемый.

Александр Суханов: Неизбираемый, да. (Смеется)

И последнее, что хотел сказать. Видите, не получается образ, к сожалению.

Владимир Лапырин: Получается-получается...

Александр Суханов: В России будущее начинается и заканчивается сроком президентства, на мой взгляд.

Александр Сысоев: Сроком царствования.

Александр Суханов: Вот сегодня начинается новый срок — начинается новая жизнь. Завтра заканчивается — будущее заканчивается...

Александр Сысоев: Оно персонализировано...

Александр Суханов: … и начинается следующее будущее. К сожалению, пока так.

Всем спасибо за участие, за терпение. И надеюсь, что к этому разговору нам придется неоднократно возвращаться накануне президентских выборов.

 


10.10.2017

Контекст

Аналитика

Действительность требует латать дыры в трубах

На решение объективно существующих проблем нижегородцев у облправительства денег нет, но на покупку нового здания для чиновников средства находятся моментально.

Все это затянулось до неприличия

Концессионные соглашения фактически узаконивают переход бюджетных средств в карманы конкретных частных лиц.

Тенденции

Мы теряем самое главное – вид города с Волги

Мимо Нижнего Новгорода будут проплывать по ночам, как в те времена, когда это был закрытый город Горький.

Школа надувания щек

Отказ от строительства объектов «Школы 800» на Бору - естественный этап реализации этого проекта.

Дискуссия

Вертикальная посадка

Силовики проверят питерское адвокатское бюро «S&K Вертикаль»?

Близкий к власти банкир Андрей Тарасов переехал в Лондон

Предправления банка Центрокредит Андрей Тарасов в конце февраля спешно покинул Россию и переехал в Лондон, куда заранее перевез семью и перевел свой капитал.

Реклама



Документы

Докладная записка председателя КРК Приокского отделения НРО СРЗП в центральный аппарат партии «Справедливая Россия – За правду»

Активист НРО СРЗП Сергей Гостев направил в руководящие органы партии обращение, разоблачающее антипартийную деятельность руководителей нижегородского отделения партии - Татьяны Гриневич и Алексея Кожухова. «Полит-НН.Ру» публикует этот документ в полном объеме, без редакторской правки.

Письмо дольщиков ЖК «Сердце Нижнего» полпреду президента в ПФО Игорю Комарову

В ответ на просьбу полпреда сообщить что изменилось в их ситуации с ноября 2018 года дольщики направили ему письмо. «Полит-НН.Ру» приводит полный текст обращения.

Лукоморье

О нужном, полезном и праздничном

Как известно, Дед Мороз уже не тот. Но без подарков к Новому году не согласны остаться даже самые требовательные.

О решетках, смерти, луне и сиянии

Как известно, конец года – время мистическое. Много чего про будущее можно выведать, ежели смотреть умеючи.

 
Редакция:
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит-НН.ру обязательна. Все права защищены и охраняются законом. © Полит-НН.ру, 2005г.