Евгений Семенов к.п.н., руководитель Нижегородского филиала Фонда развития гражданского общества: «Здравствуйте, уважаемые коллеги. Тема нашей сегодняшней встречи: «Партийно-политическая система России: вызовы и прогнозы трансформации».

Цель нашей дискуссии – понять, каким образом партийная и политическая система будет справляться с теми или иными вызовами.  Нас ожидают выборы в Государственную думу и выборы Президента. Если брать цикл 2021-2024-2026 год, конечно же, во многом, то, как будет жить страна, то, как будет реализовываться целый комплекс запросов и ожиданий населения – во многом зависит от партий. Поэтому давайте сегодня попробуем оценить эти вызовы.

Андрей Дахин, д.ф.н., профессор НФ РАНХиГС: Я начну с того, что в последние годы не покидает ощущение странности жизни политических партий. Если приземлить это к нижегородской повестке, то я напомню господина Вороненкова, который пытался в 2016 году здесь получить депутатский мандат. Странная фигура, как мы через несколько лет увидели. Взять его жену, она член другой партии тоже с депутатским мандатом и тоже не менее странная фигура. У избирателя возникает вопрос: как странные люди попадают в партию? Проблема, которая за этим стоит – это проблема партийного строительства. Это не понятно избирателю. Это что, магазин, который продает депутатские места в предвыборном списке? И я тут сошлюсь на уже ушедшего Бочкарева и попавшего под раздачу Воронова. Это один вскрытый в силу ряда обстоятельств эпизод. Все кто в этой сфере работает, понимают, что за этим стоит. Но это непонятно для широкого круга участников. Я сошлюсь на московские выборы. Вместо того чтобы попробовать решить проблему партии, принято было решение спрятать партию и идти как бы отдельно. Что из этого вышло? Мы видим, что это не самый эффективный вариант. Проблема партийного строительства в ближайшее время – это  ключевой политический вопрос.

Второй момент: партийная структура. Мы сейчас находимся в таком политическом процессе, когда официальная политика настроена на то, чтобы воспроизводить доминантную модель политической структуры. Есть одна большая партия и такая «юбка», скроенная из кусочков других партий. Так называемая системная оппозиция. Что показала московская площадка? Она показала, что юбка работает. Но есть момент, вызывающий озабоченность у тех, кто ориентирован на воспроизводство доминантной системы, потому что цифра КПРФ это такая девиация в сторону системы, которую можно назвать условно «двухпартийностью».

Евгений Семенов: Андрей Васильевич, а Вы как считаете общество, партийно-политическая система готовы к этим трансформациям? Готовы к двухпартийной модели?

Андрей Дахин: Я думаю, что к двухпартийной не готовы. Я думаю, что более функциональный и продуктивный вариант – это настраивать принятую у нас сейчас доминантную модель, но так, чтобы и доминанта работала, попадая в такт с окружающей средой. Мне кажется, что вариант настройки рациональнее здесь искать.

Вторая проблема, на которую я хочу обратить внимание – это низкая явка. В перспективе 2021 и особенно 2024 года это проблема. Если мы берем электоральную активность в Нижегородской области то там 18-21%, это уже ненормально. Второй момент: если посмотреть, как партии выставляли кандидатов на областных округах, мы должны ужаснуться. Только Единая Россия выставила по всем округам кандидатов. КПРФ – второе место, но далеко отстает, а остальные партии только чуть-чуть поучаствовали. Вывод: Нижегородская область демонстрирует серьезную проблему – стагнации политического рынка.

Евгений Семенов: Хотел бы предложить слово нашим социологам. Александр Васильевич, Политики и общество по-разному смотрят на то, что происходит вокруг. Здесь возникает разлом. Разлом видения создает кризис доверия?

Александр Прудник, ст. научный сотрудник «Института политической психологии»: Действительно существуют разные мотивации и разные стратегии поведения в политиков и общества. Для политиков партии – это просто инструмент реализации своих амбиций и своих перспектив. Для общества партии – это инструмент взаимодействия с властью. В ходе выборов общество посылает сигналы относительно того, чем и в какой мере оно недовольно. Сейчас именно выборы являются единственным каналом взаимодействия общества и власти. Поэтому разрыв есть. С одной стороны мы видим, что партийная система, достаточно жестко структурирована. Вместе с тем, мы наблюдаем то, что эффективность этой политической системы достаточно низка. В обществе сложилось определенное восприятие этой политической системы: отдельные партии в разных случаях, в разных обстоятельствах воспринимаются как инструмент декларации недовольства. Поэтому мы видим, как в каких-то регионах внезапно может победить человек без опыта, медийно не раскрученный, но именно потому, что его партия именно в этом регионе сумела канализировать на себя определенное недовольство. Вместо содержательного политического процесса, мы видим, что партия используется как инструмент посылки тревожных сигналов. Это попытка пугнуть власть, например, с помощью ЛДПР или КПРФ.

Обратный процесс идет сверху. Политическая элита выстраивает другую систему. Эта мне напоминает партийную систему в Китае. Кроме КПК там еще политических партий. Они в выборах участвуют, получают голоса, имеют представительство во всекитайском собрании народных представителей и все довольны. Руководство этих маленьких партий, и руководство КПК, все этой ситуацией вполне удовлетворены. Сейчас у нас начинает складываться именно такая модель, когда партийных функционеров все устраивает, им гарантированы определённые позиции, которые уже гарантируют власть. Понятно, что все свои задачи, в том числе и предвыборные, они согласовывают в президентской администрации. Удобно. К тому же, заместитель главы администрации, мы знаем, он очень талантливый организатор именно таких схем по проведению выборов и межпартийных отношений.

Евгений Семенов: Александр Васильевич, картина, которую Вы нарисовали, прекрасна своими мрачными красками. Это интересы элит, а общество как на это отреагирует?

Александр Прудник: Самое главное, есть ли у общества запрос на «западную» модель политических партий? Общественного запроса на такую модель нет. Даже на современном Западе. Традиционные партии рассыпались и исчезли, например в Италии. Вместо них на каждые выборы формируются блоки, которые решают конкретные задачи. Эта модель у них сейчас работает. Точно также во Франции сейчас правящая партия формируется заново. Поэтому со стороны общества этого запроса тоже нет, вот почему нынешняя партийная система функционирует достаточно эффективно. Но уход населения из политической сферы приводит к тому, что явка падает.

Мы в тренде, но в случае возникновения каких-то кризисных моментов этот тренд не поможет. Этот инструмент политический, эффективен в условиях стабильного, управляемого общества. Стоит только измениться стабильности, этот инструмент рассыпается. У власти в кризисный момент не останется эффективного инструмента управления обществом. Это самое опасное.

Евгений Семенов: Социологические организации ФОМ, ВЦИОМ ведут системные исследования. Кроме рейтингов они еще замеряют уровень доверия к партиям. Доверие, как правило, ниже, чем готовность голосовать за партию. На мой взгляд, это индикатор готовности партий ответить на общественный запрос, в частности на запрос на обновление.

Сергей Раков, директор ИА «Нижний Сейчас», член правления АНО «Минин-Центр»: Мне кажется, на сегодняшний момент есть ощущение гипноза общества. Новых идей нет ни у кого. Ожидания общества не оправдываются. Вопрос «доколе» висит в воздухе.

Трансформация политического ландшафта нужна, иначе мы станем свидетелями низкой явки. Эксперты уже говорили, низкая явка это важнейшая проблема, это путь к отмене всех демократических процессов и любая деятельность партий при низкой явке будет превращаться в политический фарс. Особенно это опасно для правящей партии, потому что она лидер.

Новые лидеры это тоже проблема. Потому что скамейка запасных у партий проблемная. Предположим, что в Единой России эта скамейка длиннее, у других короче, но запрос на новых лидеров существует. Не знаю, уместно ли, но упомяну недавний визит в Н.Новгород Никиты Исаева, который встряхнул нас тут всех своим появлением. Это была некая заявка на что-то новое. Таких «лидеров», даже пусть в кавычках пока нет. Это проблема тех сценаристов и режиссеров, которые сидят в самом центре принятия решений.

Евгений Семенов: Сергей Викторович, я не уверен, что в условиях накапливающегося раскола между партиями и обществом, в условиях увеличивающейся турбулентности, останется один центр сценарных решений. Пока он один, но возможен ли перехват политической, в том числе партийной инициативы? Процессы уже пошли. Мы пока не говорим о новых партийных проектах, мы говорим о новых общественно-политических движениях, которые уже заявлены. Они могут перейти в партийные проекты, могут и не перерасти, но они могут канализировать протест. Например, Прилепин и его движение «За правду», Платошкин и его движение «За новый социализм». Коллеги, вам не кажется, что это как раз те самые новые партийные проекты, которые заберут действующих партий электорат? Пока вы раздумываете, что вам делать, ребрендинг или рестайлинг, они перехватят инициативу. Но я хотел бы предоставить сначала слово еще одному эксперту. Максим Сергеевич, у Вас есть региональная социология по партиям, пожалуйста!

Максим Лубяной, к.ф.н., директор «Института проблем социального управления»: (показывает результаты исследования рейтинга партий в Нижегородской области). Самое большое колебание у Единой России и у КПРФ. Хочу сказать, что у нас снижается доверие к политическим партиям как к политическому институту. На самом деле это касается не только политических партий. Органы государственной власти и общественно-политические институты проседают, уровень одобрения их деятельности постоянно падает. Мы считаем, что у электората существует усталость от существующей партийно-политической системы и представленных политических партий, усталость от несменяемых лидеров, усталость от непонятных действий, иногда глупых инициатив. Обратите внимание, количество затруднившихся ответить и увеличивающиеся количество тех, кто не хочет идти голосовать. Люди уходят в тень. На наш взгляд возможность, которая предусматривает создание партийных блоков, о которой Александр Васильевич говорил, это единственный верный путь. В действительности самая большая проблема у Единой России. Повторюсь, единственный правильный выход, как мне кажется, - это создание блоков. Почему не обратить внимание на ОНФ? Это механизм? Механизм. Нормальный? Мне кажется, да. Там есть достойные люди. Поскольку один из пунктов повестки нашей дискуссии звучит как: «сценарии модернизации партийной политической системы, перспективы обновления партий, появление новых партий», я покажу антирейтинг (показывает). Антирейтинг непарламентских партий больше всего. То есть, говорить о новых партиях очень проблематично. Да, у них есть запас, есть над, чем работать и с кем работать.

Евгений Семенов: Максим Сергеевич, здесь надо понимать, что респонденты вкладывают в понятие оппозиции? Я полагаю, что для них это определенные конкретные лица. Это не означает, что они не доверяют возможным новым политическим проектам. Они не доверяют конкретным представителям действующей несистемной оппозиции.

Сергей Кочеров, д.ф.н., профессор НФ НИУ ВШЭ: Прежде всего, хочу сказать, что кризис партийной идентификации происходит не только в России, он происходит и в других странах. Например, победы Трампа и Макрона являются свидетельством наличия такого кризиса, потому что ни тот, ни другой не представляют ведущие партии. Было сказано, что мы находимся в мировом тренде. Но не надо путать кризис политической системы в странах, где она устойчива и складывалась на протяжении столетий и нашу страну, где политическая система очень молода и очень специфична. Это разные кризисы. Что касается России, я считаю, что у нас сегодня не осталось ни одной идеологической партии. Даже коммунисты, которые долгое время удерживали этот флаг и до сих пор себя считают идеологической партией, с моей точки зрения таковыми не являются. В этой партии нет ничего коммунистического, кроме ее названия.

На Западе партии формируют власть, у нас власть формирует партии. В частности, она решает, кто из партий будет зарегистрирован, кто нет. Названные здесь новые силы, партии, движения Прилепина и Платошкина могут сколько угодно и на что угодно претендовать, но допустит ли их власть до выборов, это решать не им, это решать власти. Здесь можно сказать еще про одну фигуру, которая стала почему-то фигурой умолчания – фигуру Навального. Мы видим, что его лишили возможности баллотироваться, а его партию не регистрируют. В России, где не осталось идеологических партий, существуют партии ситуативно-конъюнктурные и вождистские.

По поводу двухпартийной системы. Это идея старая, я напомню, что еще в 90-е годы была такая идея, на что нацеливали «Наш дом Россия» и блок Ивана Рыбкина. Из этого ничего не получилось. Справедливая Россия тоже создавалась с прицелом на то, что она будет второй партией власти. Это в России не работает. Тем не менее, слабая надежда на переформатирование партийной структуры, связывается у меня с выборами 2024 года. Это возможно в том случае, если правящая элита по каким-то причинам пойдет на рискованный и необычный для нее шаг.

По поводу отношения общества к партиям. Наше общество не видит особого смысла в существовании партий, с моей точки зрения. Ни одна партия по большому счету интересов общества не выражает и не защищает. Состоялась пенсионная реформа. Естественно КПРФ и другие партии выступили с критикой. Да, критика есть, а какие последствия? Я такой инициативы не знаю. Может быть, они и есть, но на уровне, так сказать, наших колхозных радостей. Не видя никакого прока для себя от деятельности партии и связи между своей жизнью и деятельностью партии, избиратель закономерно отказывает в доверии институту выборов. Единственная возможность, на которую опять же вряд ли пойдут, это ввести электронное голосование, что существенно повысит явку.

По поводу будущего партий не только в России, но и в мире, у меня такое мнение, что нас действительно ожидает смена партийных структур, потому что прежний принцип – классово-стратный не работает. Полагаю, что в будущем партии будут форматироваться совершенно по другому признаку и уже форматируются сейчас. В России, я думаю, этого не избежать. Только это будет в следующем избирательном цикле. Не в 2021-204 годах, а, по крайней мере, в 2026 году или даже 2030 году, когда нас жду выборы президента. Там будет достаточно интересно, я предвижу конкурентную борьбу.

Андрей Дахин: Можно ремарку одну? Поскольку нашу систему сравнивают с европейской или с мировой, я все-таки хочу обратить внимание, что кризис европейской или американской систем связан с тем, что уровень социально активности там сильно перерос уровень партийной активности. Поэтому на выборах они вынуждены набирать дополнительные обороты, чтобы выйти на новые уровни активности. У нас ситуация другая, у нас фоновый уровень социальной включенности очень низкий. Партии, которые набирают обороты на выборах, пытаются втягивать в свое гравитационное поле пассивные социальны массы. Сложность и проблемность партийных систем там и здесь совершенно разная.

Евгений Семенов: Андрей Васильевич, но при низком уровне социальной активности нашего общества, спецификой нашей политической культуры является ее взрывной характер, переход от пассивного состояния к состоянию бунта. Партии в этой ситуации становятся просто не востребованными. Этот вызов партии сейчас готовы принять на себя?

Коллеги, передадим слово Дмитрию Кабайло. Он своим присутствием демонстрирует как раз готовность партии к обновлению. Он представляет молодое крыло партии. Было бы интересно послушать Ваши ответы на вопросы, в частности накануне съезда партии. Причем я обратил бы внимание на то, что перед Единой Россией вызовов стоит гораздо больше, чем перед другими парламентскими партиями. Пожалуйста!

Дмитрий Кабайло, первый зам руководителя Регионального исполкома НРО партии «Единая Россия»: Коллеги, добрый день! На счет электорального доверия, очень сложно утверждать, что у нас есть кризис электорального доверия, потому что прошедшие выборы показали устойчивое лидерство нашей партии на выборах. Если говорить о Нижегородской области и выборах, которые прошли, мы взяли порядка 86% мандатов.

Как мы к этому приходи? Уже два года назад было обозначено четыре направления, по которым мы работаем. Первое – контроль депутатского корпуса. У нас депутаты за последние два года показали увеличение непосредственного приема граждан, то есть, общения с избирателями. Более 50% обращений к депутатам  было выполнено. Что касается открытости депутатского корпуса Единой России. У нас сейчас практически все депутаты ведут социальные сети, где показывают непосредственно свою деятельность и работу. Это тоже показатель.

Если говорить о прошедших выборах, могу сказать, что депутаты провели больше двухсот встреч с населением каждый. Такое количество встреч сложно было представить в 2015 году. Сейчас мы пошли в народ.

Что касается низкой явки. Сейчас были довыборы, мы понимаем, что тут традиционно низкая явка. Мы привели на избирательные участки наших избирателей, которые проголосовали за наших кандидатов. То, что, к сожалению, довольно невнятно была выражена позиция других партий на этих выборах, это вопрос к нашим оппонентам. Там где была серьезная борьба, у нас был один такой округ, там была явка выше. Мы говорим о том, что тенденция к снижению есть, но мы как партия работаем над этим. Также у нас в региональном отделении была введена закрытая система «депутат», которая показывает для нас работу каждого депутата. Мы можем отследить, насколько активно и качественно депутат работает на округе.

23 ноября у нас пройдет съезд, основной посыл которого – подготовка к циклу 2021 года. Нам уже была поставлена цель на обновление в прошлом году. Медведевым были поставлены задачи. Всего их было четыре. Первая: наша идеология – это благополучие человека, чтобы наши жители жили в более комфортном, благоустроенном государстве. Второе – это развитие. У нас есть 15 партийных проектов, которые направлены на каждого человека нашей страны. Перечислять их не буду, они известны. Третья позиция – это внутрипартийное образование. Это «Политстартап». В Нижегородской области мы обучили около 150 молодых ребят, которые сейчас у нас очень активно идут в политическую плоскость. И четвертое – это обратная связь с избирателями.

Владимир Лапырин, медиа-эксперт, модератор Эксперт-клуба: Когда мы говорим о народном хозяйстве и о партийных задачах, наверное, есть между ними разница? То, что Вы говорили о партийных задачах и то, что обозначено у Глеба Никитина как губернатора, во время выборов очень часто совпадает. А непосредственно о партийном строительстве, когда речь идет, то, что связно с организационной структурой, здесь какие-то изменения предполагаются?

Дмитрий Кабайло: На данном этапе институционная структура у нас рабочая. Она будет сохраняться в той конструкции, которая есть.

Евгений Семенов: Предоставим слово тяжеловесу нижегородской политики. Владислав Иванович, опираясь на Ваши знания и опыт, что вы можете сказать по поводу кризиса доверия и готовности партий ответить на запрос на обновление? В том числе, Ваши прогнозы и видение будущего партийно-политической системы. Пожалуйста!

Владислав Егоров, заместитель Председателя Законодательного Собрания НО, Первый секретарь Комитета НРО КПРФ: Здесь была реплика, что «вы протестовали, а где результат»? Никудышные вы протестанты!». Это логика немножко ущербная, потому что, если бы у нас действительно была партийная система, то эти протесты имели бы совершенно другие результаты, как в любом нормальном государстве. А ее нет. Любой протест такого масштаба, как например, во Франции, где желтые жилеты 52 раза за год вышли, и уже на сороковой раз добились результатов. Почему у нас так произошло? Потому что, повторюсь, партийной системы нет в России сегодня. Для партий отсутствуют какие-либо условия для работы, если только это не партия власти, или не связанные с ней спойлеры. Возьмем, публичные мероприятия – часть деятельности партии в любом нормальном обществе. Запреты на каждое выступление, на каждый митинг, на каждый пикет. Мне пришлось через суд добиваться разрешения на проведение какого-либо шествия в Нижнем Новгороде в ноябре. Поэтому форма реализации партийной программы, проведение мероприятий с гражданами, у нас не работает.

Вторая форма реализации партийной деятельности – это СМИ. Надо ли объяснять, что доступ к СМИ для оппозиции сегодня в реальном измерении практически закрыт или крайне затруднен? У нас была программа телевизионная «Сделано в СССР» ее закрыли.

Далее, выборы – форма самореализации партийной. Выборы – главная форма. Тут разговор особый, но я остановлюсь только на явке. Низкая явка была у нас очень давно. В 2014 году, уже 6 лет назад, в Нижегородской области были выборы губернатора. Мы анализировали, в Нижнем Новгороде на некоторые участки пришло 8% избирателей. Коллега сказал, что они (ЕР) привели своих избирателей. Но хорошо ли это? Потому что привели на «досрочку». Давайте называть вещи своими именами. Подконвойное голосование – это не добровольное волеизъявление граждан.

Доверия к системе выборов нет у населения, потому что фальсификации выборных результатов стали просто систематическими. Партии не имеют результатов, на которые действительно наработали, которые действительно свидетельствуют об уровне их поддержки в обществе. Поэтому еще раз говорю, партийной системы нет.

По поводу девиации, о которой в самом начале сказал Андрей Васильевич. Девиация – это отклонение от нормы, а мне кажется, что это как раз возращение к некой норме. Потому что это нормально, когда есть сильная оппозиция в представительных органах. Девиантным это было для власти? Ну, наверное. То, что она не справилась с ситуацией в Москве, это для нее симптом уже очень болезненный. По поводу инициатив: Существуют инициативы КПРФ, которые соответствуют современным вызовам и потребностям общества. Инициатива по возвращению прямых всенародных выборов мэров, или ограничение коммунальных платежей на уровне 10% от совокупного дохода семей. Мы поднимаем эти темы.

Евгений Семенов: Владислав Иванович, когда вы говорите, что нет партийно-политической системы в России, я недоумеваю. Насколько я понимаю Вы – заместитель Председателя Законодательного собрания региона. Вас с улицы позвали, или все-таки Вы прошли через систему выборов, в которых участвуют партии? Ну, это не так важно. Вы сейчас назвали ряд объективных факторов. Скажите, а существует ли факторы объективно-субъективного характера? Внутри партии КПРФ все безупречно? Вообще никакого кризиса нет? Партия легко пройдет тот самый трансформационный период, о котором мы говорим?

Владислав Егоров: Безусловно, избирался я по партийным спискам, здесь вопросов нет. Я говорю о том, что партийной системы, которая складывается по нормальным демократическим принципам, в России нет. Что касается внутренних проблем, они, наверное, в каждой партии есть. Естественно, проблема, связанная с профессиональными кадрами. Для реальной оппозиции всегда была, потому что достаточно сложно построить систему подготовки профессиональных кадров в рамках нынешней государственной модели, когда кандидата, который идет на выборы и реально претендует на победу в округе, вызывает к себе начальник и говорит: пиши заявление об увольнении за неделю до дня голосования. Поэтому есть проблемы такого рода, но мы с ними боремся.

Владимир Лапырин: Честно говоря, мне кажется, у вас позиция несколько обиженной партии. Хотя, насколько я понимаю, партия молодеет. У КПРФ достаточно много энергии, я сужу той активности, которую проявили Платошкин, Грудинин и остальные кандидаты, ваша партия довольно активно действует. Другое дело, что организационное начало, оно остается прежним. И, кстати, к партийным блокам. Многие говорили сегодня, что новая возможность для построения партийно-политической системы – переход в блок.

Владислав Егоров: Давайте вспомним 1999 год, когда были разрешены еще блоки. У нас был на выборах блок с партией Народно-патриотический союз России. Если вы помните, результат там был очень внушительный. Когда блоки запретили и включили другие механизмы, там пошли другие цифры.

Евгений Семенов: Я бы попросил выступить координатора регионального отделения ЛДПР Алексея Круглова. Алексей Михайлович, кроме тех вопросов, которые обозначены в повестке, я бы хотел попросить Вас отнестись вот к какой проблеме: часто в экспертном сообществе говорят, что партия ЛДПР – это партия вождистского типа. Рано или поздно, В.Жириновский должен уйти на политический покой. Готова ли партия к изменениям? Что ее ждет в среднесрочной перспективе? Готова партия к предстоящим вызовам и трансформации? Пожалуйста!

Алексей Круглов, координатор НРО партии ЛДПР: Бесспорно, никуда не денется наша партия, в декабре нам исполнится 30 лет. 30 лет, как наш бессменный лидер возглавляет партию. В принципе, на покой он не собирается, он чувствует себя великолепно. Объективно наша партия не испытывает дефицита в кадрах. У нас постоянно происходит обновление, люди приходят, люди интересуются. У нас есть обратная связь с людьми. Мы широко представлены, мы представлены в соцсетях, есть сайт. Мы одна из партий, у которых есть свое телевидение – ЛДПР-ТВ.

Что касается, что мы не все участки закрываем. На самом деле есть такая проблема. Это связано в первую очередь с тем, что у нас стоит фильтр. У нас никогда не баллотируются люди, имевшие в прошлом судимость. Что касается того, что партия власти закрывает все участки, чего уж греха таить, они руководят во всех муниципалитетах. Что касается кризиса электорального доверия. Сейчас наши граждане не верят ни тем, ни другим партиям. Они верят в дела, потому что им без разницы, кто поможет решить им ту или иную ситуацию. У людей нет обратной связи. Никто не может назвать своего депутата, который прошел по округу. Были предвыборные обещания, которые никто и не собирался выполнять. Это ключевая проблема. Также в некоторых муниципалитетах была проведена большая капитальная работа, наши кандидаты решили массу вопросов с населением. В конечном итоге в этом муниципалитете победил сотрудник, который работает в гардеробе при школе. Ну, какое будет доверие, если люди знали за кого они голосовали, а побеждает сотрудник, принимающий одежду.

Что касается изменения избирательного законодательства, это бесспорно. Владимир Вольфович неоднократно говорил это. Почему сейчас такая низкая явка? Потому что на сегодняшний день это кому-то выгодно, сушить явку. Чтобы народ не появлялся на этих выборах. Владимир Вольфович неоднократно предлагал, давайте перенесем выборы на апрель. Давайте сделаем так, чтобы люди, придя на выборы в середине недели, например, получали дополнительный день отпуска. Это стимулирует людей ходить. Тогда явка будет хорошей.

По изменениям в избирательном законодательстве. Владимир Вольфович очень хочет отменить досрочное голосование, потому что именно там происходит фальсификация. Про электронное голосование. Вы абсолютно правы в том, что скептики будут говорить о колоссальной фальсификации, потому что это электронное голосование кто-то будет контролировать. Мы считаем, что если мы живем в демократическом государстве, значит люди должны иметь возможность прийти отдать свой голос. Чтобы они это делали не под давлением. Люди, в страхе потерять единственную работу, идут и голосуют как им велено. Что касается запроса на обновление партии, у нас постоянно приходят молодые кадры.

Павел Солодкий, руководитель НРО «ПАРТИИ РОСТА» Уполномоченный по защите прав предпринимателей в Нижегородской области: Действительно сегодня те вызовы, которые идут снизу от граждан, еще не услышаны сверху. Дмитрий Сергеевич (Кабайло), говорит «у нас все хорошо», тем более губернатора поставили лидером, сейчас будет еще лучше. Вы в этом сомневаетесь?

Второе, я у федеральных политологов спрашивал, зачем перенесли выборы на сентябрь? Они сказали, что заказ был деполитизировать общество. Будет команда, вернем назад.

Третье: идет подмена партийной и общехозяйственной работы. У любого сегодня спросите, кто построил парк 1905 года на площади Свободы? Единая Россия скажет, это же мы! Только Единая Россия может поставить табличку. Коллеги, тут удивляться нечему. Мы понимаем разочарование Владислава Ивановича (Егорова) и его коллег, они выдвинули множество инициатив. А какой КПД, хоть одна инициатива принята?

Тут уже говорили, что мы отличаемся от европейцев. У нас власть формирует это движение. Если будет сверху желание увидеть новые лица, новые партии, новые тренды, новые предложения, то они появятся.

Мы говорим о Партии роста, не только как о партии бизнеса, потенциал роста в стране значительно выше. Мы говорим, что есть инструмент. Конечно, те национальные проекты, на которые сегодня выделено колоссальное количество денег, тормозятся, потому что на местах, муниципалитеты не готовы быстро переформатироваться и работать в новом требовании.

Я считаю, что сегодня было бы хорошо, если бы наше руководство приняло решение сделать губернатора беспартийным, но чтоб он возглавил, например, народный фронт. Это было бы правильно, потому что ОНФ возглавляется президентом, там равная удаленность от партий. Но сейчас другой сценарий. Сейчас нет тренда на то, чтобы договариваться, есть тренд на закручивание гаек.

Евгений Семенов: Если я правильно Вас понял, то Вы говорите, что центр принятия политических решений в стране один. Именно там пишутся все сценарии и партии не готовы перехватить политическую инициативу. Может быть, взять и отменить все партии? А избирательную систему сделать не пропорциональной, а мажоритарной? Мы людей будем выбирать, а не представителей партий.

Павел Солодкий: Наверное, я отвечу, как в том анекдоте: «Сколько слон может апельсинов съесть? Может много, а кто ему даст?» Мы хоть и Евразия, но мы же хотим быть похожими на те страны, в которых партии должны быть. Потому что мы в общей глобальной системе должны смотреться совершенно адекватно. Мы же не диктатура.

Владимир Лапырин: Скажите, самостоятельная прослойка людей, средний класс, за ваше время увеличилась в стране или же не увеличилась?

Павел Солодкий: Послушайте, мы все нищаем. Но 19,5 миллионов человек за чертой бедности это очень серьезный вызов, который нужно решать. И численность не сокращается, эта цифра была примерно такой же и 5 лет назад. Покупательская способность падает. Бизнес уходит. Вот этот тренд переменить. Лидеры Единой России издали около месяца назад указ «о росте». Даже ЕР это понимает.

Денис Лабуза, член РО «ПАРТИИ РОСТА»: На самом деле, необходимо внимание к предпринимательству, исходя из экономической ситуации. Я надеюсь, что это позволит консолидировать предпринимательское сообщество, и оно станет частью тех блоков, о которых мы говорим.

Дмитрий Кабайло: Коллеги, почему Единая Россия занимается благоустройством? Потому что по программе комфортная городская среда Государственной думой выделены деньги. Только депутаты фракции ЕР проголосовали за выделение этих денег. Остальные фракции проголосовали против этого проекта. Что касается финансирования из областного бюджета, на заседании Законодательного собрания, когда выделялись деньги на этот проект, другие партии также были против выделения средств. Второе, депутаты ЕР непосредственно проводили контроль благоустройства территорий. Есть много примеров, когда успевали чиновников «подбодрить» в плане реализации проектов. Третье, это то, что депутаты ЕР проводили слушания, общались с жителями, узнавали, что они хотят. После этого с учетом мнения людей были реализованы проекты.

Алексей Круглов: Кто дороги сделал? Представители партии  Единая Россия! На местах основная работа, проведенная за счет средств, поступивших в бюджет, проводится тем, кто руководит. Кто руководит, тот и делает.

Евгений Семенов: Ваша идея состоит в том, чтобы развести партийные и исполнительные процессы? Как быть с губернатором-секретарем? Кстати, у вас же тоже есть свои губернаторы.

Алексей Круглов: В Хабаровском крае. Во Владимирской области большие проблемы. Там губернатор не может проводить работы, потому что его блокируют, тормозят.

Евгений Семенов: Евгений Викторович, спасибо за терпение, зато у Вас есть возможность обобщить все, что было здесь сказано. Пожалуйста!

Евгений Сабашников, заместитель Председателя Совета НРО партии «Справедливая Россия», депутат городской Думы Н. Новгорода: Не могу согласиться с Сергеем Николаевичем (Кочеровым), в том, что не осталось идеологических партий. Я себя считаю как раз идеологическим крылом в партии. Я стремился всегда к идее социал-демократии, поэтому я нахожусь в Справедливой России. Хотя было несколько попыток в России, вы помните, что в 1992 году, кстати, в Нижнем Новгороде создавалось движение демократических реформ общероссийское. К сожалению, не удалась попытка. В 2007 году с Горбачевым была попытка создания Союза социал-демократов тоже неудачная. Но я по натуре своей оптимист, я надеюсь, что социал-демократическая идея имеет перспективу. Как мне представляется, в ней заключается, может быть, и будущее России.

Как здесь все сказали, партийно-политическая система имеет у нас перевернутый характер. Не власть формируется снизу, а парламент формируется сверху, партии и их руководство формируются сверху. Влияние на них оказывается. Все советы, депутатский корпус, формируются сверху. Это наша родовая черта – самодержавная. Это не общемировой тренд. Проблема для российской власти и для общества это то, что власть в России несменяемая, неконтролируемая обществом и его институтами. Сергей Николаевич говорит, что в 2024 году со сменой лидера может произойти что-то такое. Может быть, России нужен какой-то, который поставит задачу внедрить у нас нормальную, европейскую, сильную правовую систему, которая состояла бы в том, что власть должна замениться, должна контролироваться обществом. Должен быть независимый парламент. Тогда будут и сильные политические партии.

В повестке дискуссии есть вопрос об изменении законодательства накануне предвыборного цикла. Вообще все законодательство в России в последние годы менялось на злобу дня. Выгодна мажоритарная система – давай введем мажоритарную. Я не верю, что какие-то блоки будут разрешены. Потому что блоки это уже возможности. А возможности не вписываются в те схемы, о которых говорил Александр Васильевич (Прудник).

Сергей Кочеров: Форматирование политического пространства, в том числе и партийного, возможно либо сверху, либо снизу. В условиях, когда все силы партии власти будут брошены на обеспечение перехода по наследству этой власти в 2024 году, скорее всего переформатирование, если оно будет в 2024 году, а я в этом сомневаюсь, потому что правящие круги просто не заинтересованы в этом, произойдут сверху. Но я не исключаю некого давления снизу, как это было на Болотной площади. Это было совершенно неожиданно для власти. Власть пошла на попятную. Были возвращены выборы губернаторов, было разрешено регистрировать партии. Было много движений, другое дело, что они ничего так и не создали. Никакую новую партию у них создать не получилось. Но в принципе, в каком-то моменте выхлоп недовольства я допускаю. Может быть, после выборов в Госдуму. На такие движения снизу власть все-таки реагирует. Власть чувствует подземные толчки.

Владимир Лапырин: Я думаю, что все согласятся с одни моим тезисом, который был ни раз и не два высказан. И партии и электорат, как ни  странно, они сегодня зависимы от команды, которая либо будет, либо нет. Что я имею в виду под зависимостью. Мы стесняемся называть среднюю заработную плату по стране. Власти, видимо, выгодна эта цифра, потому что она предполагает послушание. Я говорю о том, что сумма средней заработной платы, среднедушевого дохода, она как раз говорит об активности. Потому что с сегодняшней суммой активность весьма и весьма проблематична.

Последний тезис, о споре политических и хозяйственных задач. Дело не в том, что партии подменяют хозяйственные институты, дело в том, что партия отодвигает другие, даже синтезирующиеся с ней силы. Я имею в виду ЕР. Я думаю, что в этом плане вариант трансформации если будет происходить, то он опять выльется в перестройку. Поэтому, мне кажется, что самая главная трансформация – трансформация в сознании. У руководителей наших ведущих политических партий этой смелости не наблюдается. Поэтому  у электората возникнут другие энергичные позывы. Эта тенденция предполагает еще и энергию, а энергия выливается в разные процессы.

Евгений Семенов: Уважаемые коллеги, прошедшая дискуссия наглядно демонстрирует, необходимость обновления партийно-политической системы страны. Кризис ППС выражается в снижение уровня доверия населения к ведущим политическим партиям и требует серьезной перезагрузки партийных проектов. Сегодня экспертами были отмечены различные признаки этого кризиса: от деидеологизации, до отсутствия новых лидеров. Дополнительной трудностью здесь является то, что процесс партийной стагнации протекает на фоне растущих протестных настроений и настороженного общественного внимания к деятельности партий и, в первую очередь, к партии власти. Основные ожидания населения, по мнению экспертов, связаны с социально-экономическими вопросами. Среди них ожидание мер, способствующих росту доходов населения, а также мер, связанных с созданием комфортных условий ведения бизнеса. Есть основания полагать, что в краткосрочном периоде именно социальное самочувствие населения будет основным фактором, влияющим на электоральный выбор. Эксперты ФоРГО считают, что вопрос «качества жизни» и способности партий повлиять на этот процесс становится ключевым вопросом «морального права на власть».

Очевидно, что реализация важнейшей задачи – обеспечение цивилизованного транзита власти в период 2021-24-26 гг.  может потребовать решения множества задач: от изменения избирательного законодательства, необходимости появления новых лиц в российской политике, до обновления инструментально-технологического комплекса. Если этого не произойдет, то действующие партии окажутся на периферии реальных политических процессов и общество будет вынуждено искать другие, не партийные инструменты реализации своих интересов. Для России это хорошо известный, «бессмысленный и беспощадный» сценарий. Будем надеяться, что этого не произойдет.

Спасибо всем за работу. До новых встреч!