Дмитрий Скворцов Первое, с чем столкнется Медведев, это подбор кадров

Важно не то, какое место занял каждый кандидат, а то, каков процент набранных голосов. Для Жириновского, с одной стороны, это подтверждение того, что он удерживается в политическом поле, хотя результат невысокий, и это тревожная тенденция постепенного выжимания его и его партии с политического поля. Причем выжимания, которое происходит не в силу действий власти или политических оппонентов, а в силу естественного хода событий, в силу размывания его электората.

Аналогичная ситуация у коммунистов и здесь гораздо интересней анализ по регионам, где они набрали больше голосов, чем в среднем по стране. Где-то они усилили свое представительство, где-то потеряли. Это будет им более интересно для анализа эффективности своей партийной работы, чем для макрополитической расстановки сил.

С политологической точки зрения, жалко, что не участвовал отдельный кандидат от «Справедливой России». Можно было бы посмотреть, как власть готова играть в двухпартийную систему.

Если возвращаться к персоналиям, то я думаю, что ЛДПР благополучно переживет еще один электоральный цикл и следующая проблема у них встанет через четыре года. Ровно через четыре или через три, когда выяснится, что никто не дает на избирательную кампанию, - этого пока я предсказать не могу.

Для Зюганова, опять же вопрос в том, будут ли активные силы в КПРФ требовать каких-то серьезных изменений в партийной политике, в партийном строительстве или ему удастся дальше зачищать оппозицию и сохранять контроль над партией. Я не настолько хорошо знаком с внутрипартийной механикой КПРФ, чтобы делать детальные прогнозы.

Если же говорить о тенденциях, то результаты выборов приобретают все больше камерный характер в том смысле, что они интересны партиям для внутреннего использования и не имеют большого значения для общества в смысле каких-то грядущих перемен.

То, что Путин будет способствовать Медведеву в решении проблем, очевидно. Они договаривались о неких совместных действиях и будут их проводить. Первое, с чем столкнется Медведев, это подбор кадров. Власть на самом верху у нас, к сожалению, устроена так, что человек сам по себе чисто по деловым качествам во власть не попадает. Все они являются членами тех или иных команд, поддерживают друг друга, двигают друг друга, противодействуют конкурирующим командам. Эта большая игра в политику, которая в достаточной степени закрыта от общества, от публичного анализа, но она как раз развернется в полной мере после предварительных итогов. Вся процедура до инаугурации и какой-то период после - будет временем битвы бульдогов и стафарширов под ковром.

Явку по Нижегородской области я оцениваю нормально. Были паникерские возгласы по поводу того, что Медведев только у нас провел встречу с избирателями, а мы на это никак не откликнулись, но я считаю, что не так уж и много было на встрече с избирателями нижегородцев. Трансляция этого в силу предвыборных ограничений была не слишком большая. И то коммунисты предъявили претензии, что это мероприятие освещалось больше, чем мероприятия других кандидатов. Не так много людей смотрят новости, и поэтому эффект был не очень сильный.

А то, что представители всех кандидатов проигнорировали телевизионные дебаты, это факт. По телевизору, по крайней мере, на ННТВ, был только один представитель КПРФ. И вот он говорил, говорил, говорил… То, почему коммунисты набрали у нас несколько больший процент, чем в среднем по стране - для меня этот вопрос остается: это из-за того, что действительно больше их сторонников или из-за того, что здесь они с максимальным толком использовали возможности для агитации?

Вопрос о явке всегда упирается в вопрос «а зачем?». Вот та парадигма, в которой этот вопрос обсуждался. Есть выбор человека, которому веришь, за которого, безусловно, готов отдать голос. Но убрали графу «против всех», нет никого, кто мне там нравится, я проголосовал бы против всех. Теперь графу убрали, и на выборы не пойду. Но с другой стороны, приход другого кандидата - это катастрофа, поэтому нам надо сплотиться, надо голосовать за своего. В ситуации, когда по прогнозам исход выборов предсказуем, возникает вопрос - а зачем ходить на выборы?

Явка оказалась больше, чем ожидали. Отчасти из-за стимулирующих действий или разного рода лотерей и прочее. А отчасти в силу, может быть, неосознанной, но некой внутренней зрелости части электората, потому что если посмотреть на Запад, то там дело не в том, есть интрига на выборах или нет. Там в последнее время так устроено, что интрига сохраняется до конца. Но даже когда в какой-нибудь Франции известен фаворит выборов, то активность избирателей достаточно высокая, и дело не в том, что люди не верят прогнозам, а верят в то, что они могут что-то переломить. Дело в том, что победивший кандидат учитывает проценты, которые набрали проигравшие. И когда нынешний французский президент победил, он сказал, что процент, набранный его соперницей, заставляет учитывать и точку зрения, которую представляла она.

Когда мы идем на выборы, если на них нет интриги, то это все-таки вопрос некоего заключения контракта с властью. То есть, или мы хотим заключать контракт, или мы не хотим. Если мы не хотим, если мы относимся к действующей власти как к врагу, которого надо «чем хуже, тем лучше», то это одна позиция. А если позиция в том, что в общем и целом состояние дел нас устраивает, но кое-что хотелось бы изменить, то это позиция заставляет идти на заключение контракта, но выбирая, отдать голос за кандидата-фаворита или за одну из тех сил, учет точки зрения которой был бы желателен для голосующего.