Илья Шамазов Попытка забить новые клинья

Чего добилась современная российская власть, приняв в новой редакции закон о митингах и шествиях?

Уже в ходе нижегородской понедельничной акции, когда Станислав Дмитриевский и товарищи пытались воспрепятствовать сносу исторического здания в центре Нижнего Новгорода, власти вполне могли бы вменить акционерам статью 20.2 и применить большие по размеру штрафы в отношении их.

Однако в итоге наказание оказалось даже более жестким.

Напомню, что активисты «Другой России» Екатерина и Александр Зайцевы получили по 15 суток ареста по ст. 19.3 КоАП РФ («Неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции»), причем в отношении Зайцевой были составлены еще два протокола - по ч.1 ст.17.3 и ч.2 ст.17.3 КоАП РФ («Неисполнение распоряжения судьи или судебного пристава по обеспечению установленного порядка деятельности судов»). Санкциями данной статьи предусмотрено до 15 суток ареста. Юристу, активистке «Справедливой России» Марине Чуфариной судья Юлия Китаева присудила 8 суток ареста: Чуфарина ранее не привлекалась к административной ответственности. 64-летнего пенсионера Юрия Гольберга осудилина 8 суток ареста. Суд над Дмитриевским закончился арестом на 15 суток.

Ведь вырвать из своей жизни 15 суток, проведенных под арестом, иной раз оказывается более тяжелым, чем провести в заключении годы. Я говорю это как старый сиделец: когда ты настраиваешься на долгий срок, ты готов полностью изменить свою жизнь. А двухнедельное заключение очень болезненно обрывает связи с внешним миром, с семьей, с работой, с тем, что является до сих пор актуальным, но в чем ты принять участие, увы, в данный момент не можешь.

Штрафы, которые предусмотрены российским законом о митингах, способны отпугнуть, прежде всего, тех, кто с самого начала не был готов идти до конца. Тех же, кто более закален, кто является по-хорошему «отмороженным», эти новые меры наказания не пугают совершенно. Они словно некие «воры в законе» готовы ко всему. Они встали на путь подвижничества и с этого пути не сойдут – и это не просто громкие слова.

Сам факт поправок в российское законодательство о шествиях и митингах – это попытка забить новые клинья между российским обществом и радикально настроенной его частью.

В конечном итоге в этих своих поправках власть прописала некую проекцию того, как она собирается бороться с мероприятиями главным образом именно московскими, такими как выход в свое время людей на Болотную площадь. Людей, в основном, пугают 300-тысячными штрафами, однако для рядовых участников массовых акций протеста штрафы все же предусмотрены более низкие - в 10-20 тысяч рублей. Для столичного участника маршей, манифестация, митингов и шествий это – практически ничто, а вот для радикала из Арзамаса эта сумма неподъемная.

На самом деле, я думаю, власть предусмотрела в качестве своего главного оружия именно потенциальную невозможность участниками протестного движения заплатить большие суммы штрафов.

С тем, что оппозиционеров не будут пускать за границу, ограничивая им возможности выезда туда – черт бы с ним. В конце концов, для любого оппозиционера в Нижегородской области Горьковское водохранилище гораздо милее пляжей в Турции и Египте.

А вот невыплата штрафов – это мера для того, чтобы не допускать до акций протеста их самых активных участников, лидеров, которые являются таковыми по мнению самой власти и, в частности, например, по мнению сотрудников пресловутого «Центра Э».

После того как первый такой штраф будет присужден и после того как он не будет выплачен, у представителей власти появится инструмент, используя который можно сажать оппозиционеров на сутки. Этот инструмент будет использоваться как способ организации превентивных задержаний лидеров протестного движения.

Что касается лично меня или, например, Станислава Дмитриевского, то для нас в этом особенной проблемы не существует. Если на том или ином митинге не будет нас, организационные и лидерские функции возьмут не себя другие.

Вообще я должен сказать, что сложившиеся лидеры протестного движения очень хорошо понимают, где находятся границы протеста. Они понимают, когда не следует кидаться камнями или оказывать сопротивление, и не заинтересованы в радикализации протестного движения, если время для этого еще не наступило.

А вот спонтанные лидеры протеста не так сильно искушены в правилах поведения в ходе протестных акций. И именно они могут в первую очередь оказаться более радикальны, а следовательно, и более уязвимы для действий представителей власти. Именно они в первую очередь находятся под ударом.