Дмитрий Скворцов Дело хорошее

Проблема с местами для захоронения умерших в Нижнем Новгороде периодически обостряется, потому что мы на этом свете временно, а те, кто ушел, на том свете постоянно.

У этой проблемы две стороны: нужно постоянно отводить новые и новые территории под захоронения, и в то же время город неуклонно выходит за свои рамки, занимая территорию пригородов, где в свое время располагались кладбища. Можно вспомнить историю со строительством на месте гостиницы «Москва», где обнаружилось захоронения, в связи с чем начались протесты против строительства на этом месте гостиницы. И таких участков в городе немало – и парк Кулибина когда-то был кладбищем, и спортплощадка возле общежития Технического университета в конце Ильинской...

Такая проблема возникает у всех городов. И нынешняя тенденция перехода к американскому формату развития пригорода (мы только в начале этого пути, но тенденция проявляется все сильней и сильней) обещает рост числа таких проблем в Нижнем Новгороде.

А наличие крематория, проект строительства которого уже перешел в практическую плоскость, дает части населения, у которой нет религиозных или каких-либо других ограничений на такой способ захоронения (причем, при нашем агностицизме, для бо́льшей части населения) хороший выход из ситуации. Перезахоронить урну с прахом предка гораздо проще, чем делать это с останками, погребенными в земле, соответственно устоявшейся традиции.

Поэтому крематорий – дело хорошее. Тем более что «обязаловки» никакой не будет, и те, кто по какой-либо причине не желает «огненного погребения», будут иметь возможность совершать этот печальный обряд в прежнем порядке. Но наличие возможности воспользоваться крематорием очень важно.

Я лично знаю людей, которые переживают, в силу иррациональных страхов боясь оказаться после смерти зарытыми в землю, чтобы с их телом происходило все, что происходит с захороненным телом, – они хотели бы, чтобы их тела сожгли. То есть, это не мода на какие-то языческие обряды, а чисто личные соображения. Также есть мода на философию и различные практики, распространенные на Востоке, где «огненное погребение» достаточно широко распространено. Можно вспомнить, что люди, являющиеся атеистами, часто тоже выбирали такой способ погребения, например Фридрих Энгельс завещал не устраивать конкретной могилы в конкретном месте, а развеять свой пепел над морем. Поэтому хорошо, что такая возможность появится. Простаивать крематорий не будет.

Есть еще один аспект. В черте города есть несколько кладбищ, которые не могут уже расширяться, захоронения здесь происходят в уже имеющиеся могилы – потомков к предкам. И фамильный участок для захоронения – это хорошо. Люди приходят, и вспоминают не только последнего ушедшего из жизни человека, но и тех, кто был до него. И захоронение после кремации в этом смысле проще и технологичнее. У людей появится возможность, которая далеко не всегда есть сегодня: кладбище – ограниченная территория, и на имеющемся участке далеко не все можно делать, в том числе из санитарных соображений. А наличие крематория многие ограничения снимает. Но при всем этом надо иметь возможность развивать и кладбища, где люди могут использовать и традиционный способ погребения в земле.