Сергей Кочеров Чем занимались эти люди?

За возбуждением уголовного дела в отношении бывшего зампреда Законодательного собрания Нижегородской области Олега Сорокина стоит сложное сочетание причин политического и экономического характера.

С одной стороны, Олег Сорокин как крупный бизнесмен, имевший возможность в бытность нахождения на посту главы Нижнего Новгорода решать вопросы, связанные с его бизнесом, не мог не вызвать зависть и неприязнь конкурентов – и нижегородских, и пришлых, которые хотели бы получить строительные площадки и возводить жилые комплексы.

И их интересы наложились на политический интерес, прежде всего, прежнего полпреда Михаила Бабича, который еще в бытность губернатором нашего региона Валерия Шанцева, по словам последнего, неоднократно обращался к нему с призывом посодействовать тому, чтобы посадить Сорокина.

Шанцев в ответ советовал Бабичу обратиться, если для этого имеется юридическая база, в соответствующие органы. Хотя сам выражал сомнение в наличии такой базы – я не раз слышал это на встречах губернатора с политологами. Когда речь заходила о Сорокине, Шанцев отмечал, что у того хорошие адвокаты, которые его постоянно консультируют и не позволят ему совершить необдуманные действия с потенциальными тяжелыми юридическими последствиями.

При этом я прекрасно понимаю, что Сорокин – не святой человек. Насколько я понимаю, он использовал свое положение во власти – не только в качестве главы города, но и в качестве депутата гордумы и Законодательного собрания – в интересах своего бизнеса. Но это можно сказать практически обо всех бизнесменах, которые в таком изобилии представлены в депутатском корпусе.

Таким образом, политические и экономические интересы объединились, и в результате Олег Сорокин оказался в СИЗО. Причем, даже его ходатайство о заключении под домашний арест, даже под значительную сумму залога, не устроило суд. Значит, заинтересованность в его изоляции была серьезной.    

А далее к этим двум интересам добавился и профессиональный интерес силовых служб, которые вели дело Сорокина и которые отправили его в СИЗО – совместный интерес судьи, прокурора и следователей.

После того, как проделана огромная работа, и Сорокин уже без малого год находится в СИЗО, разве захотят они отпустить его за отсутствием состава преступления? Ведь тогда возникнет вопрос: «Чем занимались эти люди, получающие жалование из государственной казны – оговорили невинного человека и так непрофессионально делали свое дело, что были вынуждены отпустить его на свободу?»

То есть, в действие вступили еще и корпоративные интересы правоохранительной системы. Результатом стала активизация старых уголовных дел по эпизодам, по которым уже вынесены судебные приговоры, вступившие в законную силу, и по которым Олегу Сорокину не было предъявлено никаких обвинений.

И меня это совершенно не удивляет, что суд не допустил участия в процессе в качестве общественного защитника Олега Сорокина известного общественного деятеля и писателя Захара Прилепина, который недавно вошел в руководство ОНФ.

Популярность Прилепина используют. Используют в интересах государственных служб. Совершенно неслучайно именно он в преддверии Чемпионата мира по футболу озвучил мысль, которая не давала покоя многим – что будет, если украинское правительство воспользуется мундиалем, чтобы начать наступление на донецко-луганском фронте. Думаю, была предварительная договоренность, что Прилепин задаст именно этот вопрос Путину, чтобы тот имел возможность погрозить возможным интервентам и дать им совет успокоиться и не совершать действий, которые приведут к краху украинского государства.

Я не говорю, что Прилепин выступил в роли марионетки, но речь идет об использовании его ресурса в государственных интересах. В этих интересах он может использоваться и дальше. Насколько это устраивает самого Прилепина – это отдельный вопрос, но, наверное, и он что-то получает для себя от участия в таких событиях и структурах, подобных ОНФ – не в меркантильном смысле, а в каком-то другом.

Но, если государство использует Прилепина в одних ситуациях, в других оно в нем совершенно не нуждается. Например, там, где его интересы вступают в противоречие с интересами местных чиновников. Поэтому вполне логично, что Прилепин достаточно весом для вхождения в ОНФ, но нежелателен в роли общественного защитника.

Государство предлагает – Прилепин волен согласиться или нет. Если же он проявляет собственную инициативу, как в данном случае на региональном уровне, государство может бесцеремонно спросить: «А кто ты такой?» Это обычная история отношений государства с гражданским обществом и его активистами.

Тем более что интерес Прилепина в деле Сорокина тоже не кристально чист и прозрачен. Насколько я понимаю, Сорокин выступал спонсором определенных начинаний Прилепина, связанных с помощью пострадавшим в ходе конфликта на юго-востоке Украины, деталей их отношений я не знаю. 

Но в том, что Прилепин в одном отношении хорош для государства, в другом – нет, я не вижу никакого противоречия. Не надо, исходя из факта приглашения его в руководство ОНФ, делать вид, что Прилепин очень влиятелен. Государство его просто использует, о чем Прилепин не может не догадываться.