Иван Юдинцев Допрос «секретного свидетеля» длился больше суток

На суде всё совсем запуталось. Обвинение заранее определило порядок рассмотрения доказательств, подразумевающий, что вначале допросят свидетелей, исследуют письменные материалы и доказательства по эпизоду 2004 года (т.н. эпизод Новосёлова), а затем пройдут тем же путем в отношении эпизода 2012 года (т.н. эпизод Садекова). Как сказала представитель гособвинения, обосновывая такой порядок, чтобы не валить всё в кучу.

Но свалить в кучу всё-таки решили. Вчера после просмотра видеозаписей по «эпизоду Новосёлова» (личными впечатлениями от просмотра я уже делился), обвинение вдруг заявило, что просит изменить порядок рассмотрения материалов дела и перейти к допросу свидетеля по «эпизоду Садекова». И несмотря на протесты подсудимых и защиты, суд удовлетворил это ходатайство. Тут же выяснилось, что свидетель уже прибыл в суд, но увидеть его не удастся, потому что свидетель «секретный», и допрашивать его будут под псевдонимом, дистанционно, при помощи аудиосвязи и программы, изменяющей голос.

И всё бы замечательно, но вы же знаете, как у нас работает оргтехника. Связь была слабенькой, программа тормозила, голос искажался настолько, что слова были совершенно неразборчивы, и судье приходилось то повторять ответ свидетеля, то просить его самого повторить ответ медленно, громко и четко. А поскольку это был первый свидетель по эпизоду 2012 года, и заявления он делал по широкому кругу вопросов, то и вопросов у Олега Сорокина и его адвокатов к такому свидетелю оказалось достаточно много.

В итоге, проводя допрос «через час по чайной ложке», суд прозаседал до 23:30, и еще около десяти минут ушло на эвакуацию «секретного свидетеля», на время которой всех просили остаться в зале. Всех, кроме фотографов и видеооператоров, которых в зал, как вы помните, не пускают, и потому они-то как раз получили возможность вести охоту за изображениями. (У суда и обвинения пока не достаточно опыта, чтобы на время допроса «секретного свидетеля», наоборот, пригласить в зал фотографов и видеооператоров, оградив тем самым тайного участника процесса от объективов.)

Что и как говорил «секретный свидетель», допрос которого продолжился сегодня и, по меткому замечанию судьи, продлился дольше суток, вы узнаете завтра, когда будут распространены комментарии участников процесса. Сейчас же по горячим следам поделюсь своими личными впечатлениями.

Во-первых, «секретный свидетель» высказывался по весьма широкому кругу вопросов и тем, подчеркивая, что информация по этим вопросам и темам известна ему в связи с его профессиональной деятельностью. Такой вот «специалист широкого профиля», как шутили советские сатирики.

Во-вторых, большая часть сообщенных этим инкогнито фактов стала ему (или ей) известной от третьих лиц, о чем сам свидетель не раз говорил прямым текстом, отвечая на прямо поставленные вопросы защиты. То есть, с чужих слов показания-то. Плюс пара признаний свидетеля, что та или иная информация стала известна ему из Интернета. Ну а что не так?

В-третьих, значительная часть сообщенных свидетелем сведений является общедоступной информацией, которая не раз излагались в СМИ, а нередко и размещалась на официальных сайтах. Зачем вообще надо такую информацию получать в форме свидетельских показаний, лично я не понимаю, но раз надо, то получили справку на тему, что об этом написано в Интернете.

В-четвертых, даже эта общедоступная информация по вопросам, связанным с эпизодом 2012 года, «секретному свидетелю», как выяснилось, известна не в полном объеме. К примеру, у этого свидетеля весьма смутные представления о том, кто и как в соответствие с Уставом Нижнего Новгорода принимал решения о выделении земельных участков, как была организована работа инвестсовета, кто входил в его состав, кто голосовал, кто подписывал заключения. Мы от каждого журналиста требуем знать это, поскольку без этих знаний вряд ли можно быстро и качественно писать городские новости. Но свидетель часто отвечал «Не знаю», «Не помню», «Нет информации». Что же, его право, тут суд, а не зачет по муниципальному или земельному праву. Вопрос только в адекватной оценке веса таких показаний, но это будет делать суд в совещательной комнате.

В-пятых, этот свидетель, как и ряд других свидетелей, допрошенных ранее, запутался в показаниях. Гособвинение в очередной раз в ходе этого процесса вынуждено было ходатайствовать об оглашении показаний, ранее данных тем же свидетелем в ходе предварительного расследования следователю Лагунову. И снова прокурор заявила о существенных противоречиях в показаниях свидетеля, и снова спрашивала, какие показания ближе к истине, и в чем причина противоречия. Впрочем, это уже не новость.

Наконец, в-шестых, у меня сложилось впечатление (подчеркну: прошу считать это моим личным впечатлением), что суд и гособвинение несколько переусердствовали в попытках обеспечить тайну личности «секретного свидетеля». Неоднократно вопросы Олега Сорокина и его адвокатов снимались с мотивировкой, что ответы на них могут рассекретить личность свидетеля. Ну вот, к примеру, Сорокин спрашивает, известно ли свидетелю, кто подписывал распоряжение 1548-р о проведении аукциона по земельному участку, о котором накануне упомянул сам свидетель.

Сегодня свидетель отвечает: «Не знаю».

Сорокин: «Кто обычно подписывает такие распоряжения?»

Вопрос снимается судом как общий.

Сорокин: «А кто визировал указанное распоряжение?»

Свидетель: «Не помню».

Сорокин: «Моя виза там находилась?»

Свидетель: «Не знаю».

Сорокин: «Указанное распоряжение я подписывал?»

Вопрос снимается судом.

Сорокин: «Хорошо. Мог ли я в силу своих должностных обязанностей подписывать выше указанное распоряжение?»

Свидетель: «Не знаю».

Сорокин: «Вы распоряжение видели?»

Вопрос снимается судом с разъяснением, что ответ на него может рассекретить личность свидетеля.

Ну да, конечно, ведь только узкий круг видел распоряжение о проведении открытого конкурса, о котором сообщалось на официальном сетевом ресурсе, и первым документом, выложенным на этом ресурсе, как раз и было упомянутое распоряжение. И эта публикация распоряжения была предназначена для неопределенного круга лиц. Неопределенного - это не образ, а правовой термин.

Вряд ли ответ свидетеля, что он видел упомянутое постановление (если видел) мог бы рассекретить его личность, дав повод думать, что свидетель входит в неопределенный круг лиц.

Простите, что написал так много букв, но и суточный допрос был довольно долгим.

Зато у меня завтра будет обычный рабочий день в офисе. Если на суде не произойдет ничего экзотического.

Оригинал материала опубликован на странице Ивана Юдинцева в социальной сети facebook.