Медведев видит себя в ряду российских реформаторов

30 ноября 2010 года президент России Дмитрий Медведев обратился с Посланием к Федеральному Собранию. На вопросы «Полит-НН» отвечает директор Фонда «Стратегия-2020», президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов.

– Михаил Витальевич, уже в третий раз Дмитрий Медведев обратился с Посланием к Федеральному Собранию. Какие моменты Вы могли бы выделить в его выступлении? Каковы основные отличия этого Послания от предыдущих?

– Пожалуй, это первое Послание президента, в котором в качестве основного индикатора и ориентира деятельности государства выделен не «уровень жизни» граждан, как это обычно говорилось в Посланиях президента (и Путина, и Медведева), а «качество жизни». И это более комплексный и важный индикатор.

Если проблему уровня жизни можно раскрыть через обнадеживающую статистику роста подушевого ВВП и среднего дохода, которые представляют собой зачастую что-то вроде «средней температуры по больнице», то качество жизни – более сложный, интегральный, более значимый показатель, который касается качества окружающей среды, безопасности, качества образования, качества предоставления государственного обслуживания, качества культурно-информационной среды. Все это входит в понятие «качество жизни». И государству сложнее ориентироваться на этот параметр, но это попытка ориентироваться на европейское качество государства. По этим направлениям президентом были обозначены ориентиры.

Важно и то, что Дмитрий Медведев говорил о детях, о подрастающем поколении, хоть подчас это выглядело как лирическое отступление. Но мне кажется, что, вопреки президентским спичрайтерам, вопреки тому впечатлению, которое они хотели создать, полезно будет прочитать это как относительно прагматичную стратегию инвестиций – опережающих инвестиций в человеческий капитал. В принципе, эта стратегия является нормальной стратегией модернизации, которая опробована на недавнем бразильском опыте, на опыте некоторых европейских стран, а также в отдельные периоды развития Соединенных Штатов Америки. В общем, это правильная вещь.

Однако по всем этим ориентирам, которые были заданы – и по качеству жизни, и по опережающим инвестициям в человеческий капитал, – к сожалению, был представлен не инвестиционный план, не программа этих опережающих инвестиций, масштабная и захватывающая дух, а только идеи, ориентиры и косметические решения. Поэтому мне в Послании не хватало именно превращения хорошей правильной идеи опережающих инвестиций в человеческий капитал в конкретный масштабный национальный инвестиционный план.

Поскольку вообще Послание зачитывается в момент, когда бюджет уже сверстан, этого ожидать и не стоило, но Послание дает некий сигнал активным общественным группам, которые потом могут по тем приоритетам, которые обозначены президентом, выстраивать какую-то свою повестку своего публичного лоббизма, повестку давления на госаппарат по тем темам, которые были обозначены в Послании. Поэтому было бы правильно, если бы по этим идеям работали активные группы общества, требуя реализации сказанного главой государства.

В качестве положительного момента я отметил бы идею того, что каждый губернатор, каждый регион должны утверждать и реализовывать программу создания новых рабочих мест в несырьевом производственном секторе и программу развития инвестиционного климата. Очевидно, что они должны это делать, но, как ни странно, такой индикатор, как создание новых рабочих мест, не является на сегодня одним из главных индикаторов оценки качества деятельности власти. И этот ориентир достаточно правильный. Опять же, пока только ориентир – президент сказал, что такая программа нужна, но не представил ее, предложив заняться этим губернаторам. Остается надеяться, что на это хватит их доброй воли и контроля – механизмов и готовности проконтролировать.

Потому что если декларируются индикаторы оценки деятельности губернаторов, то эти индикаторы должны получать прямое отражение в кадровой политике. И уже не только количество сроков,  возраст и наличие выходящих за рамки приличий скандалов должны быть основаниями для отставки, но и просто оценка деятельности губернаторов по тем индикаторам, которые были заданы президентом. И здесь тоже важно переходить от правильных слов к делу, к выстраиванию очень четкой и жесткой системы ротации, связанной с прозрачными публичными критериями оценки деятельности высших должностных лиц. Вот, пожалуй, то, что можно сказать по Посланию.

– А как Вы оцениваете слова Медведева о необходимости избавления государственных органов от непрофильных активов, в первую очередь, от СМИ?

– Во-первых, я думаю, что это предложение имеет понятную подоплеку – необходимость улучшения бюджетных балансов. Государственному бюджету разных уровней сейчас не хватает денег. Но, на мой взгляд, очень опасно, если вопрос о государстве как собственнике активов – стратегических, производственных, инфраструктурных – ставился бы только в смысле того, как избавиться от непрофильных активов, а не того, как повысить эффективность управления активами, находящимися в государственной собственности.

Сегодня эффективность управления государственными активами находится, действительно, на весьма низком уровне и она не скоординирована, нет единой системы управления государственными активами. И это большая проблема, которая не может быть решена за счет тотальной приватизации, потому что мы обречены на большое государство, в том числе на сохранение существенной доли собственности под эгидой государства, хотя бы потому, что есть секторы экономики, в которых сегодня частный капитал не готов взять на себя ответственность, обременение. Не готов взять на себя высокотехнологичные, но, к сожалению, убыточные предприятия, такие как авиапром, как многие предприятия, входящие в «Ростехнологию», – в них сосредоточен наш научно-технологический потенциал и наши шансы на будущее, но они сегодня не дают должной финансовой отдачи.

Эта проблема должна решаться за счет улучшения качества управления этими активами, а не за счет их сброса, потому что частному капиталу интересны только наиболее лакомые куски, хорошо капитализированные компании с хорошими параметрами финансовой отдачи. А те предприятия, которые имеют потенциал, но не имеют сегодня финансовой отдачи, – что их, просто банкротить, закрывать, лишать себя шансов на будущее, уничтожая технологические заделы и школы, которые существуют, технологическую культуру, которая держится на этих предприятиях? Я не говорю уже о проблеме занятости и социальной сфере. Нет, необходимо повышать качество управления этими активами на государственном уровне. Я очень опасаюсь, что вопрос о повышении качества управления государством своей собственностью будет подменен вопросом о новой приватизации.

– В последнее время часто можно слышать о том, что самостоятельность Медведева как политика растет, что увеличивается его независимость от Владимира Путина. Можно ли согласиться с такими утверждениями?

– В целом, если говорить об общем векторе, то да, я соглашусь с этим обобщением. Значительная часть элиты консолидируется вокруг президента, в том числе и деловой элиты. А если говорить конкретно о Послании, то здесь все выглядит, скорее, так, будто президент решил взять паузу в этом процессе консолидации элиты вокруг себя и подготовки заявки своего лидерства. Но в принципе это соответствует выжидательной стратегии Медведева и логично для его тактики.

– Насколько оправдались надежды на либерализацию российской политической системы в связи с приходом Медведева на пост президента?

– Не в связи с Посланием, а в целом?

– Да.

– Я бы сказал, что оправдались в той части, которая касается коммуникации государства и высшей власти, прежде всего, с активными группами общества (а эти активные группы общества имеют возможность формировать, а иногда даже диктовать общественно-политическую повестку и повышать чувствительность власти к информационным воздействиям со стороны общества). В том же, что касается партийно-политической конкуренции, я не вижу большого прогресса.

– А можно ли ожидать от Медведева более радикальных шагов в этом направлении?

– Полагаю, что нет. В том, что касается «редизайна» партийно-политической системы – вряд ли. А вот в том, что касается повышения возможности влияния на повестку государственной власти со стороны общества и его активных групп, то – да. Развития и усиления этой тенденции можно ожидать, и она сегодня, на мой взгляд, приобретает не то чтобы лавинообразный, но, по крайней мере, объективный характер. Это уже процесс, который идет сам собой, а не только режиссируется и инициируется.

– И последний вопрос: можно ли уже сейчас прогнозировать, кто станет президентом России в 2012 году, и какой политики можно ожидать от Дмитрия Медведева, если он останется на второй срок?

– Прогнозировать довольно сложно, хотя в нашей ситуации самую высокую вероятность реализации имеет инерционный сценарий – по крайней мере, на ближайшие два-три года, которые захватывают и президентские выборы.

Что касается ожиданий от второго срока Дмитрия Медведева, то я думаю, что его политика будет отличаться от политики первого срока. Этот второй – и большой – срок может стать для него временем реализации его реформистского потенциала, накопленного за годы президентства первого срока. Думаю, Медведев видит себя в ряду российских реформаторов, и у него есть амбиция совершить какие-то системные преобразования. И в этот последний, шестилетний срок будет гораздо меньше факторов, которые будут его сдерживать.

Хорошо это или плохо для страны – сказать не берусь. Я не уверен, что вектор реформ, которые закладываются, является вектором развития по определению. По крайней мере, за это надо бороться и на каждом этапе смотреть, насколько предлагаемые реформы будут синонимами национального развития.