Татьяна Елькина Мертворожденный «Пер Гюнт»

В Нижнем Новгороде уже несколько сезонов не было новых балетных постановок, обозначился явный крен в сторону оперы, так как достойного художественного руководителя и хореографа вместо выгнанного Виталия Бутримовича найти не удавалось. С балетной труппой, по сути, некому было работать, и все, что могли предложить танцовщики – это свой старый репертуар.

Наконец, в этом сезоне было заявлено о том, что Отар Дадишкилиани поставил в нашем театре балет на музыку Эдварда Грига по пьесе Генрика Ибсена «Пер Гюнт». Появления этого балета ждали и с интересом, и с нетерпением. Зародились надежды на возрождение балета в Нижнем Новгороде, но на премьере выяснилось, что надежды эти не оправдались.

Неудачной оказалась, главным образом, хореографическая составляющая балета. Танцевальная лексика нижегородского «Пер Гюнта» сплошь однообразная, шаблонная, тусклая, недостойная Грига и Ибсена. Вся постановка – что называется, без божества, без вдохновенья. При просмотре этого спектакля сразу вспоминаются аргументы принципиальных противников балетного искусства, считающих его чем-то устаревшим и противоестественным, сводящимся к застыванию в нелепых позах, прыганью, кручению на месте, бессмысленному болтанию в воздухе руками и ногами. Глядя на местную постановку «Пер Гюнта», увы, невозможно не согласиться с подобными аргументами.

Чтобы передать эмоции и чувства своих персонажей, танцовщикам приходится делать главную ставку на мимику, так как хореографический материал не дает им никаких возможностей для проявления характерности. Но одной мимикой балет не вытянуть. Норвежская свадьба, какой она показана в этой постановке, выглядит событием наискучнейшим. Ничем не лучше и восточные танцы во втором акте. Неинтересны и разбросанные по ходу действия партии Сольвейг.

Смерть Осе в конце первой части совершенно не выполняет той функции, на которую рассчитана: происходящее на сцене не отличается пронзительностью и не провоцирует зрителя на сопереживание, не подводит к наивысшей (промежуточной, доантрактной) точке накала напряжения. А ведь предполагается, что как раз к этому моменту следовало захватить зал, чтобы он не позабыл вернуться из буфета после антракта.

Вместо душераздирающей драмы предсмертного прощания матери с сыном мы видим, что вроде как Осе что-то нехорошо, из программки мы знаем, что она умирает. При этом Пер Гюнт изображает, что он вроде как бы несколько расстроен, но не более.

Признаться, была надежда на вторую часть, где располагались две выигрышные сцены – «В пещере Горного Короля» и финальная сцена с ослепшей Сольвейг. Но и «пещерная» сцена оказалась несильна: опять хореография была много мельче музыки Грига. Ибсен вывел в своей пьесе столько разных и ярких характеров, что балет должен бы изобиловать оригинальными характерными танцами, но этого нет. Все скудно, скучно, однообразно.

После всех этих упущенных возможностей уже искренне радуешься в финале, что хотя бы как-то хореографически обыгрывается слепота Сольвейг, что хотя бы в конце зрителю не подсовывается в бесчисленный раз однообразный набор прыжков и поддержек. Но и в финальной сцене встречи состарившихся Пера и Сольвейг, так же, как в сцене смерти Осе, нет настоящей пронзительности.

Вообще-то «Пер Гюнт» Ибсена – это трагедия впустую прожитой жизни. В балете этого показать не удалось. Образ главного героя в балете вообще не раскрылся. Пер Гюнт вышел каким-то одномерным, плоским, лишенным ибсеновской противоречивости, и любовь Сольвейг к этому порхающему мотыльку выглядит нелепым недоразумением.

Сравнивать данную постановку «Пер Гюнта» с работами балетных трупп Большого театра, или Мариинского, или театра балета Эйфмана – просто нелепо. Но даже в сравнении с предыдущими работами самой нижегородской балетной труппы «Пер Гюнт» - очевидный регресс. Эта постановка – откровенная творческая неудача, мертворожденное дитя. Это не искусство, это провинциальная убогость.

А ведь труппа способная, и были в ее исполнении балеты, которые становились действительно культурными событиями в жизни Нижнего Новгорода. Вспоминаются балеты «Эсмеральда», «Капитанская дочка», «Грезы любви» - живые, оригинальные, одухотворенные. В сравнении с таким «Пер Гюнтом» они выглядят не просто удачными, но настоящими шедеврами.  

Обидно и за артистов, и за зрителей: и они, и мы достойны лучшего. Танцовщики – мы знаем по прошлым их успехам – не бездарны, а зрители – не так уж непритязательны, чтобы им можно было скармливать подобное действо. Искусства второго сорта не бывает, как и осетрины второй свежести.

«Пер Гюнт» не имеет шансов долго продержаться на нижегородской балетной сцене, и это к лучшему. Но вот найдется ли чем его заменить, будут ли новые, более удачные постановки – это вопрос. У театра был талантливый балетмейстер, но руководство посчитало, что может себе позволить разбрасываться подобными кадрами. Теперь нет ни балетмейстера, ни интересных балетных постановок, ни перспектив у нижегородских балетных танцоров, ни радостей у балетоманов. А это снижает культурный градус Нижнего в целом.