Татьяна Елькина Полимерная «Игла» XXI века

Решение Рашида Нугманова создать фильм «Игла Remix» на основе снятой двенадцать лет назад его же ленты «Игла», как минимум, насторожило. Потому что ремикс – есть ремикс. Ремикс в подавляющем большинстве случаев заметно слабее, чем вещь, на основе которой он создан. Так же, как большинство продолжений нашумевших фильмов заметно слабее первого. В 1989 году «Игла» Нугманова с лидером группы «Кино» Виктором Цоем в главной роли прозвучала, имела бешеный успех, но на современного зрителя с его новыми запросами произвести того же впечатления этот фильм не сможет.

Поэтому возникло опасение, что на подернутую паутиной времени основу наложат современные спецэффекты, добавят модные монтажные приемы, приправят «острыми» сценами мордобоя и будут ждать зрительских аншлагов.

Однако по ходу развертывания картины опасения постепенно отпадают. Становится ясно, что это то самое редкое исключение, которое подтверждает правило. «Игла. Ремикс» не просто фильм в новой тональности, а даже, пожалуй, в другой системе координат. В результате тех изменений, которые внесены в исходную «Иглу», получилась не просто по-другому рассказанная история, а принципиально другая история, хотя сюжетная схема в целом и сохранена.

Эстетика ремикса – совершенно иная. Не лучше, чем в исходной «Игле», но, безусловно, современнее. Материал, снятый на закате советской эпохи, совсем не смотрится в ремиксе архаизмом.

Новый фильм охватил много больше, чем «Игла», которую сняли в 88-м году. Это уже не история про вездесущую наркомафию и ее неизбежные жертвы. В ремиксе заложено гораздо больше смыслов, они тоньше и глубже, в нем затронуто вниманием гораздо больше моментов, касающихся как процессов, происходящих в обществе того времени, так и моментов, характеризующих личностные качества и особенности героев картины. В героях ремикса заложены и подчеркнуты все те модальности, которые в дальнейшем приведут страну к состоянию, в котором находится современная Россия. Этот фильм в некотором роде – и осмысление новейшей истории.

В ремиксе проблема наркотиков больше не стоит во главе угла – она лишь одна из целого спектра сложных проблем, стоящих перед – не человеком того времени, а человеком вообще. Внешний мир в картине изменился: из двухмерного он стал многомерным, перестал быть просто фоном, декорацией, на фоне которой разворачиваются события. Проблемы переплетаются, друг друга дополняют и порождают, создавая атмосферу какого-то повсеместного личностного распада, готового вот-вот вылиться в новые формы общественного устройства, усугубив и без того уродливый окружающий мир… Остановить разрушительные процессы в человеке и во внешнем мире практически невозможно, но это не лишает смысла противостояние личности и мира.

У каждой эпохи и каждой катастрофы есть свои герои, готовые сопротивляться, отстаивая если уж не целостность мира, то хотя бы свою собственную целостность. Таким образом, Моро, которого играет Виктор Цой, из полуслучайной жертвы мафии, каковой он был в «Игле», в ремиксе превращается в обреченного героя в распадающемся мире. Этот переход на более высокий уровень – пожалуй, единственная трансформация, постигшая героя в ремиксе: внутренний мир его фактически не изменился, добавились лишь некоторые фрагменты его биографии.

Спецэффекты и рисованные кадры, использованные в ремиксе, придают исходному материалу «Иглы» несколько больше динамизма, что удачно вписывается в новую картину мира, созданную режиссером. Эти современные приемы не вступили в конфликт с исходной эстетикой ветшающего социализма «Иглы» 88-го года, а грамотно и эклектично ее «поглотили». Они не стали самоцелью и не разрушили художественную целостность. И это приятно удивило.

Ремикс в целом оказался выстроенным очень профессионально и бережно. Если при его создании преследовались коммерческие цели (почему бы нет?), то, во всяком случае, они не были приоритетны: исходный материал не был изуродован под предлогом окупаемости и прибыльности проекта. Рашид Нугманов ставил перед собой цель создать «Иглу» для зрителя XXI века – более избалованного изысками кинематографа и потому более требовательного. Поставленной цели он достиг.