Татьяна Елькина Новые бодрые и те, кто их едят

Новые бодрые и те, кто их едят – об этом роман Андрея Рубанова «Психодел». На этот раз Рубанов не ищет новых стилей и жанров, используя то, что читатель уже встречал в его предыдущих текстах – точность деталей, исчерпывающий лаконизм формулировок, умение извлечь из обильной шелухи описываемой эпохи самые важные и характерные ее черты и свойства.

Эпоха тоже привычная – Рубанов о ней уже не раз писал – девяностые-нулевые, переходящие толи в сейчас, толи уже во вчера. Андрей Рубанов, как обычно, уже успел все постичь, осмыслить, разложить по полочкам и отправить в архив, вернее, в очередной роман.

И все-таки нечто новое в «Психоделе» есть: автор берется описать и исследовать определенную категорию людей. Вернее, даже две категории – новые бодрые и психологические людоеды. И те, и другие уже в общих чертах определены и исследованы наукой психологией, но у Рубанова они помещены в контекст российской действительности, они те, кто рядом сейчас – достаточно оглянуться, и потому более живые и интересные. Автор вычислил категорию, разобрал по косточкам, обследовал изнутри и снаружи.

По-своему каждый из героев романа привлекателен. Но любопытство, которое вызвано в читателе при столкновении с ними, скорее, не интерес человека к человеку, а интерес человека к описаниям жизнедеятельности насекомых, птиц, животных и среды их обитания. Их поводки, их пища, их система ценностей…

«Людоеды» - существа несложные, хотя умные и расчетливые. Отношения с окружающим миром выстраивают по принципу «сделать плохо тому, кто оказался удачливее и счастливее меня». По природе своей завистливы, умны, лишены излишней сентиментальности, в момент трапезы – безжалостны. С новыми бодрыми, оказавшимися в романе в роли предполагаемой пищи, все немного сложнее.

Новые бодрые как заведомые жертвы «людоеда» заранее вызывают сочувствие, и ход повествования периодически подбрасывает какие-то детали и эпизоды, которые вроде бы подтверждают, что бодрые герои такого участия заслуживают. Они профессионалы в своем деле, они нашли себя и нашли друг друга… Однако, чем дальше, тем упрямее ход романа развенчивает первоначальные симпатии.

Всем героям романа кажется, что они «поняли жизнь». И особенно так кажется новым бодрым. Система ценностей у них довольно незамысловатая: золото, шубы, автомобили – вот, что они собирают. Отдает брежневскими временами с поправкой на современные дизайнерские решения. И держатся они за все это достаточно бодро, держатся всем сердцем и очень боятся потерять. Перспектива возможных материальных проблем подкашивают мужчину сильнее, чем вторжение постороннего в его отношения с женщиной. А женщина находит способ противостоять противнику, лучше узнать и наказать врага, используя как инструмент для этого собственное тело. Женщина-бухгалтер, дружащая с цифрами и не читающая книг…

Бодрые побеждают «людоеда» и вступают в счастливый союз. Факт имевшей место измены их не смущает: если подходить к делу практично, то измена была необходима для того, чтобы узнать слабые стороны «людоеда», а также для расширения кругозора и выработки способности в дальнейшем распознавать «людоедов» сходу по характерным деталям и приметам. Бодрые всегда практичны. Способность вычислить «людоеда» сгодится в семейном хозяйстве, обремененном золотом, шубами, раритетными авто и другими материальными ценностями. А измена – нематериальна. Ну, изменяла – да, зато потом разбила «людоеду» башку за своего принца. Если повстречается новая разновидность опасного врага – снова изучит, найдет брешь в обороне и изувечит. Некрасиво? Зато практично. Изменила для пользы дела. Ради победы. С такой супругой пугливый и склонный к депрессии принц как за каменной стеной. Это как раз то, что ему нужно, и он может спать спокойно, не думая о том, как заплатить налоги.

Герои охраняют жизнь и собственность друг друга. Охранять свои отношения надобности нет: они нематериальны. А общая система ценностей держит надежнее, чем близость духовная и/или физическая. Душевные терзания и моральные дилеммы влюбленных не одолевают и перспектив будущей совместной жизни не портят. Свадебная глава в общем контексте романа нелогичной не выглядит.

В финале автор окончательно сокрушает все читательские чаяния о том, что в героях человеческое начало возьмет верх над… бодрым. Читатель видит, что бодрые – никакие не сверхчеловеки и даже не человеки, а уже практически недочеловеки. Но с таким осадком история кажется только еще более точной и правдоподобной. Такая у нас эпоха. Такая у эпохи флора и фауна. Рубанов еще раз продемонстрировал свое отточенное мастерство.