Татьяна Елькина По дороге в парикмахерскую

Ключевое в фильме Дэвида Кроненберга «Космополис» - это атмосфера, она не совсем фон, она пространство и отчасти участник процесса. Без нее фильм рассыпался бы на составляющие, но режиссер сумел ее создать такой, как надо. Атмосфера специфическая, хотя нельзя сказать, что зрителю совсем уж незнакомая: в этом смысле «Космополис» сильно отдает творениями Дэвида Линча.

Зрителю ничего не объясняют – мотивации героев непонятны, стремления смутны, длинные монологи ничего не проясняют и вообще содержат в себе не столько сами смыслы, сколько намек на то, что они должны или могли бы быть. Множество диалогов не дает никаких представлений о связях между героями, да и диалогами это можно назвать с большой натяжкой. Скорее, это обмен монологами, временами скользящими на грани бреда и гениальных прозрений. Смыслы тут и там проскальзывают не в виде каких-то целостных концепций, а просто как имена. Они рассеяны тут и там, обозначены, но не раскрыты: изоляция, время, информация, современность, деньги. Можете придать им значение на свое усмотрение, можете вообще не обращать на них внимания. А герой в этом тумане смыслов и действий едет через весь фильм стричься.

Отчасти это жанр роуд-муви. Предположительно путешествие длится один день в оборудованном под офис лимузине, который преодолевает пробки, вызванные демонстрацией анархистов, похоронами звезды и присутствием в городе кортежа президента США. Но процесс, который переживается героем, вряд ли может исчерпываться одним днем. За время своей поездки к парикмахеру Эрик Пэкер успевает потерять состояние на изменении курса юаня, попасть в гущу уличных беспорядков, пройти медицинский осмотр, окончательно испортить отношения с женой, получить в лицо тортом, убить человека, осознать потребность разобраться в самом себе. Дорога как прообраз жизни. В нее, как водится, все включено, и она однажды приводит к финалу, где подводятся все итоги. Герой направляется к тому, кто даст ему ключ к самому себе. И ключом этим оказывается пистолет.

Приняв решение ехать стричься, герой, по сути, уже начинает сводить свой баланс. Эрик Пэкер знает очень много, он владеет информацией. Он многое себе позволил и предполагает, что может позволить больше. Но, добравшись к ночи до парикмахера, он уже четко знает, что баланс отрицательный. В жизненные расчеты вкралась некая ошибка, как и в расчеты курса юаня.  

Герой – весь в мире материального, который знает до мельчайшего атома, весь в системе расчетов и точных измерений, в потоке исчерпывающей информации. Он изучил этот мир досконально и с успехом его использует. Он может позволить себе купить на черном рынке военный самолет. Но есть и недоступные для него сферы. Его желание приобрести некую знаменитую часовню и держать ее в своей квартире – отчасти блажь богача, считающего, что продается все, а отчасти – попытка механически заполучить то, что купить невозможно – веру? чувство присутствия Создателя? Его попытки проникнуть в тот мир, олицетворением которого является его жена, логичны, рационалистичны, заведомо неверны и от того безуспешны. В результате из его жизни, так и не раскрывшись перед ним, уходит то начало, которое в данном случае символизируют поэзия и женщина.

Непонятный неудачник, жаждущий убить Эрика Пэкера, в последствии перечислит бессвязные аргументы, которые являются поводом для убийства. На первый взгляд, они выглядят чистой нелепицей: смеющиеся люди, гуляющие в парке, те, кому легко и комфортно в современном мире, и, что, пока жив Эрик – его преследователь не видит шансов в жизни для самого себя… Неудовлетворенность жизнью, зависть к счастливым. Причем здесь жесткий прагматик, закрывшийся от мира в лимузине, высчитывающий курс юаня, рассматривающий каждую секунду как шаг навстречу собственной смерти? Но если не посторонний псих, а сам Эрик выскажет эти претензии, то все встанет на свои места. Кто отгородился от мира, тому мир перестает дарить свои радости. За большие деньги можно купить часовню, но не чувство богоприсутствия.

Место действия – не столько Нью-Йорк, сколько густая неуютная атмосфера, в которой происходит нечто как будто бессвязное, но одновременно вроде бы имеющее важный смысл. К этому нечто и герой, и зритель пытаются получить хоть какой-нибудь доступ, на каждом шагу увязая в тягучем атмосферном коктейле из изоляции, информации, современности, богатства, времени и прочих сложных ингредиентов… По отдельности каждый из них - не проблема, но все вместе они - густая туманность, в которой герой теряется, утрачивая некую значимую часть себя.

Финал «Космополиса» тоже выглядит вполне линчевским – зрителям не скажут, что убил Лору Палмер, точку можно поставить на свое усмотрение или вообще не ставить. Она не важна, не принципиальна: саморевизия уже состоялась, режиссер уже все сказал.