Нестор Толкин Об истинных стражах

Как известно, Предводитель – существо сложное и многогранное, мятущееся, но устойчивое. Надежный хранитель воза, который уже давно недвижим, как истинная недвижимость. А сколько его пытались сдвинуть! И ничего – выстоял.

А все потому, что принципы – они важнее всего. А Предводитель, хоть и противоречив по природе своей, но при том и принципиален до жути. Сколько хочешь долби его всякими аргументами – разумными, абсурдными, логичными, истеричными – воз не дрогнет. Внутри Предводителя, может, и что и колыхнется, и дернется, но внешне он и виду не подаст, глазом не моргнет, бровью не двинет. И ни одна сухая соломинка на возу не колыхнется, не соскользнет, не упадет под ноги неверным – не нарушится идеальное равновесие.

Иной раз про Предводителя сказывают, что он, мол, бесчувственный совсем и нечеловеческий – механизм какой-то сидячий: сколько ни взывай к нему по-человечески – все равно не дозовешься. А ведь это неправда, что механизм, ибо механизмы не бывают мятущимися, а что не дозовешься – так это работа такая, а кто плохо работает – того Батюшка Губернатор заругает и выставит вон с позором.

Но человеческое – оно в Предводителе есть. Вон кризис снова на дворе, а ему машинку новую захотелось – с побрякушками там, финтишфлюшками, колокольчиками. Ну что, что кризис? Кризисы – они часты в наших широтах, что ж теперь – пешком ходить что ли? Да и ездить, как простой смертный, тоже не дело – всякий должен понимать на дороге, что пред ним кто-то важный и нужный, что надо пропустить вперед по возможности, не говоря уж о том, чтоб испытать глубочайшее почтение. Да и какой ты Предводитель, если всякое чмо разъезжает вокруг на крутых тачках, а ты - на обыкновенной? Так и внутреннее равновесие может пошатнуться однажды, а вместе с ним и воз, а если воз сдвинуть, то ведь никто не знает, куда он покатится и когда остановится… Выходит, что без достойной тачки вся стабильность – псу под хвост. А для сохранения стабильности никаких денег не жалко, особенно налогоплательщиков – ведь для них же Предводитель стабильность и бережет.

Иные, правда, поговаривают, что, мол, что-то разожрался голубчик, да обнаглел, да не мешало бы ему на диету отправиться, а машинки себе пусть на свои деньги покупает – вроде не бедствует. Но Предводитель как истинный страж стабильности сохраняет твердое равновесие.

Лебедь волнуется и трепыхается – все-таки птица возвышенная – от таких земных дрязг и меркантильных склок хочется ему рвануть в небо и оставить все тяжкое и неудобоносимое на земле. Но впрягся – и теперь, пока не распрягут, не до небес уж. Хоть и надеется Лебедь однажды улететь, таща за собой в лазурную синь доныне недвижный воз, но это, скорее, из области грез сказочных. Да и Щука с Раком тянут каждый в свою сторону…

- Другим можно машинки понтовые, а мне нельзя? – мрачно щелкает зубами Щука. – Вот уж дудки! Я стабильность блюду, мне за вредность положено.

- Мы можем и не брать, мы все понимаем, - вымученно улыбается Рак и, пятясь назад, смотрит, чтоб никто не успел цапануть его на банкет к пиву. – Мы только ради неподвижности воза хотели, а не для себя вовсе…

И воз недвижим. И как будто бы стал даже еще неподвижнее и тяжелее. Посему поговаривают, что условия неподвижности, выставленные Предводителем, тайно соблюдены.