Нестор Толкин О тонкостях благоустройства

Как известно, благоустройство – это такой процесс многогранный и творческий, в котором всякий мнит себя большим специалистом. А в особенности – Народ. Посадил три саженца в пионерском возрасте на субботнике под суровым взором классного руководителя и почувствовал себя подлинным мастером ландшафтного дизайну и великим подвижником городского озеленения. И вот что ни благоустрой Народу – все ему не так, все он тоскует, ворчит да изъяны выискивает.

Сделали ему набережную – новую, чистую, почти шелковистую. Что же Народ говорит? «Фу, - говорит, - там дырки в бордюре – из них после дождя грязища наружу течет, так и вся клумба однажды вытечет, и ходить по этой жиже тошнехонько. Поганая ваша набережная и скотская наша жизнь».

Вот и старайся для Народа эдакого – темного и беспросветного. Все подснежники нежные в душах начальствующих дырявыми сапожищами своими повытопчет и спасибо не скажет. Но что делать, коли ты – Голова? Все равно действовать. Как в старинные времена – очертя голову. Ныряешь, как в омут с акулами. Вслушиваешься – ну, чего там эта масса хочет-клокочет? А она разметет пальцы веером, хвост задерет и через губу заказывает, как плебей в дешевом трактире: «Свобода и Революция! И чтоб поприличнее уже, по-европейки как-нибудь!» Вот они – знаки бездны, символы бессознательного, вкусы хабальские! Все бы им плакатного счастья и безоглядной разнузданности!

Что же, хотят – получайте. И появляются просветы меж вековыми деревьями, и кладутся первые кирпичики в первый пушистый снег. Да, не видно ни зги, но ведь можно же любоваться снежинками, чисто верить в светлое будущее. Добро, как известно, всегда побеждает в перспективе.

Но не умеет у нас Народ радоваться, не способен к светлой надежде. Глядит он во мрак и капает черной желчью.

- А по что они деревья срубили? – говорят одни. – Кому они мешали? Столько лет простояли, и вот тебе – явился этот бледный с губами синими и все испортил. А почем нам знать, что он – не всадник Апокалипсиса? Или он упырь классический?

- А я тут при чем? – пожимает плечами Пан-или-Пропал. – Ничего я не рубил. Я и топор держать не умею, даже в руки не брал никогда – не дай Бог на ногу выронишь… И меня в этот день там даже не было.

- Вот растает по весне благоустройство наше, и будут одни колотые черепички в грязи валяться, - закатив глаза, пророчествуют другие. – И что нам скажут? «Сделали хорошо, да под снегом вы не увидели. А потом уж вешние воды все унесли».

- Давайте сначала до весны доживем, а там – посмотрим, - отвечает Пан-или-Пропал. – А кто старое помянет – тому глаз вон. Это, кстати, мудрость народная…

- Дак, к весне его, может, привлекут по-модному за снежные захоронения бюджетных средств, - мечтательно скалят зубы третьи. – Для имитации порядка в стране такие посадки общественно полезны.

Тут Пан-или-Пропал трижды плюет через левое плечо, стучит по дереву и крутится противусолонь – это средство испытанное и надежное.

Что и говорить – быть Головой не так, чтобы сложно. Но очень уж утомительно.