Нестор Толкин О жажде стабильности

Как известно, жизнь течет, все изменяется. А хочется-то стабильности. Ну, чтобы не текло. Или хотя бы не изменялось. Или изменялось, но только к лучшему. А утекает почему-то всегда куда-то в дыру… Особо тяжело депутатам: что-то будто витает в атмосфере тревожное, и уносят потоки быстрые то одного, то следующего за быстрые реки, за крутые горы, за леса темные, в овраги глубокие. Озираются депутаты друг на дружку, словно сироты горемычные. Всякий думает: «Кто же следующий? Чур меня, чур меня, чур меня!» Плюются и через левое плечо крутятся.

Тяжело так жить – будто корку черствую грызть, будто обувь железную носить. И решают депутаты отправиться к Прорицательнице, чтоб она им чего-нибудь на кофейной гуще или по полету птиц на год грядущий про стабильность напророчествовала.  

- Мир изменился, - говорит она. – Я чувствую это в воде, я чувствую это в земле, вот уже и в воздухе чем-то запахло.

- Сами не дураки – заметили, - отвечают ей депутаты. – Изменился, но теперьча уже и хватит поди? На этом остановится?

- В смысле? Солнечная система движется относительно реликтового излучения со скоростью 368 плюс-минус два километра в секунду.

- Блин! – испугались депутаты. – И что же тогда?

- Изменения неизбежны.

Тут депутаты дружно закрестились, заплевались и закрутились через левое плечо, сталкиваясь и с ужасом друг от друга шарахаясь, трепетно повторяя: «Чур меня, чур меня, чур меня!» Когда немножко отдышались, оттерли пиджаки и пришли в себя, снова начали расспрашивать.

- Ну, а ведь кровавая жатва-то поди уже завершилась? Та, что в честь нового Губернатора? Ну, что нашего брата туда-растуда, и даже кое-куда – совсем сказать неприлично…

- Не, - качает головой Прорицательница. – Это и не надейтесь. Поменьше будет, но еще не прошло. Есть еще те из ваших, что полягут и не поднимутся.

Дружно вздрогнули депутаты, моргнули и снова закружились с плевками и бормотаньями. Но на этот раз уже почти не сталкивались друг с дружкой – пообвыкли, приноровились – всякому делу нужна привычка. Каждый подумал: «Поменьше будет – и уже ладно. Может, и минует меня чаша сия».

- А нет ли какого средства надежного от жатвы? – с заминкой спросил один и уставился на носки ботинок.

- А может молитва какая? – спросил другой и перекрестился.

- А может заклинание? – хрипло спросил третий и закашлялся.  

- Ну, отвар из лягушачьих голов и мышиных хвостов помогает с полынью и горючими слезами. Не пробовали? – говорит Прорицательница.

- А это пить или мазать надо? – тревожно спрашивает один.

- А пользовать самому или э-э-э… означенному лицу? – любознательно уточняет другой.

- А может какой-нибудь кровавый ритуал, чтобы развернуть эту штуку в обратную сторону? – смиренно интересуется третий.

- Пить самому, - говорит Прорицательница. – Три раза в день натощак вместо еды. Или кровавый ритуал можно: в полнолуние голыми прыгнуть в кипящий котел со змеями, жабами, пауками, улитками и христианскими младенцами. Пока все содержимое котла ни съешь, ни выпьешь – не вылезать. А после этого – уж все ни по чем будет: ничто не напугает, не порадует. Даже можно сказать, для прошедшего ритуал ничего уж до смерти не изменится – достигается кристальная стабильность.

Призадумались депутаты, приуныли.

- Давайте лучше настойку вашу на всякий случай, - говорит один.

- Отвар, - поправляет другой.

- А у меня наличных нет, - говорит третий, - только карта.