Нестор Толкин Об омеле и ее универсальности

Как известно, жизнь наша знаменита своей стабильностью и надежностью. Ну, почти что. (Надо глядеть по большому счету, а не по маленькому.) Ну, и стало быть – ужасно жизнь предсказуема. А ежели все наперед известно, так зачем делать вид, будто бы чего-то не знаешь? Президент вечен. Вертикаль вечна. Счастье вечно. Что еще нужно? Посему никакого смысла нет в том, чтобы в Думу таскаться, изображая, будто там чего-то решается. Раз сходил – и все сразу ясно. Раз сходил – и навсегда свободен.

Посему депутат Омельченко так и поступает. Заглянул однажды в Думу – и довольно. Ничего нового уже не узнаешь. Но вот статус депутатский пригодиться может. Мало ли – вдруг Земля слетит со своей оси и куда-то укатится, или Луна сойдет с орбиты, или Черная дыра взорвется… Пусть лежит на всякий случай мандат в кармане – хлеба и зрелищ все-таки не просит.

Как известно, Омельченко – фамилия не простая, а знаменитая по-своему. Ну, магическая, ежели называть вещи своими именами. Ибо омела – в холодном климате остается вечно зеленая, расцветает, когда другие осыпаются и замирают, подозрительно гнется в любые стороны, неподходящих духов изгоняет, отводит молнии, даже младенцев при бесплодии приманивает. Паразитирует на деревьях и порою их убивает. Да и не только деревья, но и, к примеру, Бальдра – сына Одина. Еще ее ведьминым гнездом называют… Но вообще универсальная такая штуковина – и целоваться под ней можно, и отмечать большие праздники.

С эдакой фамилией не пропадешь точно. Вот Омельченко и не пропадает. Тут не то, что в Думу таскаться не надо, а из дома не выходить можно: все само волшебно устраивается, деньги плодятся, как кролики, избиратели голосуют, ни о чем не спрашивая. Посему депутат Омельченко в Думу давно ни ногой. Вместо этого он с духами общается. И ему не требуется из ягод омелы настоя, потому как омела всегда внутри него пребывает – по факту принадлежности к роду…

Все бы хорошо, да завистники не унимаются. Непонятно им, обидно и горько, ведь у них все заискиваньем, кровавой мочой и упорной игрой в наперстки достигается. Вот отважились они через годы чуть-чуть пожурить Омельченко – не порядок, мол, в Думу он давно не заглядывал, не уважает других депутатов что ли, или такой занятой стал, или сильно стесняется… А построже с Омельченко быть все-таки страшно. Упаси Боже, магическая защита сработает – никого не тянет оказаться на месте Бальдра…

Сам Омельченко не дергается по этому поводу. Потому как, во-первых, и так наперед все знает. Ибо все предсказуемо в Думе Города, и стабильность возможности для маневра не допускает. Во-вторых, раз кому-то не ймется и остроты не хватает, то омела бывает и острая, как свидетельствует опыт Бальдра… Что до клятв верности, то омела их никому не дает, ибо для этого, по легенде, слишком она молодая.