Нестор Толкин О великом праздновании и потенциальных возможностях

Как известно, выборы для единорогов – великий праздник. Многие из них признаются, что именно в такие моменты чувствуют, как рог отрастает. Что-то жизнерадостное разливается в нем и разбухает, в прежние объемы более не вмещаясь. Иной раз, но уже не в праздник, выясняется, что стремительный рост оказался некстати. Слишком быстро растущий рог невероятно хрупким бывает и посему обламывается от малейших столкновений с реальностью. А без рога ведь – как без рук, и даже хуже, пожалуй. Тут же сразу и долги, и уголовные дела, и прочие неприятности наваливаются. И недавние дорогие собратья из своих счастливых рядов выпиннывают, не моргнув глазом, да еще вослед через левое плечо по обычаю плюют три раза – по примете это помогает не стать следующим, у кого рог обломается. Ну, и полезно тайком принимать кальций – для прочности костной ткани. Да и магний – дабы нервы не сдали. И чего-нибудь психотропное для беспамятства, дабы сны никогда не вспоминались – это тем, кому они сниться еще не перестали.

Но про это на выборах, как в доме покойника о веревке, не поминают. Ибо праздник – всегда праздник. Веселиться и радоваться следует, а по этой части единороги старательны. Ну, которые совсем недавно обзавелись рогами, те свои силы в радовании толком еще не познали. Однако есть маститые единороги со стажем – они виртуозно отжигают. Потому как на их стороне великая сила – привычка и опыт.

- Да кому сдались грязные победы на выборах в нашу великую эпоху благоденствия и всеобщего счастья? – Больше не Мэр недоумевает. – Лично я никого такого не знаю. Сам-то я до такой степени всяческую чистоту обожаю, что однажды даже урны расставил на улицах Города. Ну, и руки всегда с мылом отмываю. Да еще вазелин на всякий случай добавляю. Посему мои руки всегда чистые и скользкие…

- Конкуренция в этот раз была большая, - подхватывает братец Каин. – Да я ого-го какой конкурентоспособный – заткну любого за пояс! Зря злопыхатели утверждали, будто Народ меня не знает, будто для партии я – слишком блеклый. Все они прогадали! Все убедились, что при трехдневном голосовании Народ меня обожает. А что я побледнел с годами – не страшно, это со многими бывает. Есть у меня на этот случай особый карандаш – розовый. Растушевать на щеках – и будет не хуже, чем раньше. Что до товарища Тиховеева – я такого не знаю, да и к тому же я ему не сторож.    

Единороги в ответ восторженно вздыхают. Ну, которые еще при рогах, а не в местах не столь отдаленных. Их такие пламенные речи возбуждают. Веруют они, что и их время настанет – тоже взлетят они высоко-высоко и разразятся с небес бурными и дивными речами… Неспроста же день ото дня все более бледно-серым становится братец Каин. Да и Больше не Мэр, поди, когда-нибудь на покой отправиться пожелает: так либо иначе все туда отправляются…

Вдохновленные перспективами, надеждами и потенциальными возможностями плещут единороги широкими крылами, чокаются бокалами звонкими, меряются подросшими рогами…