Александр Прудник Политическая база власти резко сужается

«Полит-НН» представляет вниманию читателей фрагменты выступлений на заседании «Нижегородского эксперт-клуба», прошедшего 30 мая и посвященного теме «Отмена тарифного эмбарго: экономические, социальные и политические последствия».

Александр Прудник, старший научный сотрудник Института социологии РАН:

Уважаемые коллеги, мы на прошлой неделе провели опрос в Нижнем Новгороде, и связан он с этим грядущим повышением тарифов. С чувством глубокого удовлетворения как исследователь я пришел к выводу, что мы как ученые специалисты не ошиблись в своем прогнозе.

Действительно, рост протестных настроений, и главное – формирование пространства моральной поддержки протестных настроений наблюдается, этот процесс происходит. И мы как раз решили на прошлой неделе посмотреть один всего аспект – связь грядущего роста тарифов ЖКХ, в первую очередь – на энергоносители, и то, как это затем будет проявлено в политической активности населения, которое это испытает на себе. Перед вами есть эти материалы, мы посмотрим коротко на полученные результаты.

Итак, первый вопрос был очень интересный: насколько население информировано о том, что рост ожидается с 1 июля? 64 процента знают об этом. Соответственно, где-то 36 процентов – не знают. Я хотел себе представить, что почувствуют, когда получит новые квитанции, те люди, которые ни о чем не подозревают и этого не ждали. Проблема здесь заключается в том, что власть, которая собирается провести данное социально очень неоднозначное мероприятие – снять эмбарго с роста тарифов на энергоносители, должна же соответствующую проводить и подготовку – социальную, информационную, идеологическую. А то, что почти каждый третий нижегородец еще ничего об этом не подозревает, говорит о том, что на самом деле процесс запускается, а настоящей подготовки общества к нему не проведено.

Почему перенесли повышение тарифов с января на июль? Во-первых, опрашиваемые с удивлением узнали, что тарифы могли повысить вообще-то уже в январе. Обрадовались, что не повысили. Но почему отложили? Взгляд очень рациональный и простой: большинство отметили, что в связи с выборами президента. Все теперь политически грамотные и нюансы политических отношений прекрасно понимают.

Следующее – кто определяет стоимость услуг ЖКХ. Особенность этого результата состоит в следующем: сейчас за все отвечает исполнительная власть, и это надо всегда иметь в виду. За все отвечает правительство, президент, на уровне города и районов – органы местного самоуправления. В данном случае так называемые субъекты экономических отношений, которые непосредственно получают маржу от всех этих повышений, благополучно уходят из информационного пространства и оказываются как будто ни при чем. Это с одной стороны. Но в этих отношения тоже существуют недоработки со стороны тех служб, которые обеспечивают информационную работу власти. Зачем власти брать на себя этот негатив? Это говорит о высоком уровне профессионализма пиар-служб по связям с общественностью, которые работают в коммерческих организациях, получающих прибыль. Они получают прибыль, а весь негатив отправляют власти.

Еще интересный результат. Дело в том, что раз за разом приходится объяснять представителям власти, что нельзя воспринимать, оценивать, понимать общество, в котором живешь и которым ты управляешь, исходя из данных Росстата. Исходя из данных просто статистики. Почему? Да потому, что статистика нам говорит, что ЖКХ забирает у нас небольшую долю дохода семьи - 9-10 процентов. И, исходя из этого, говорят: «Ну повысят еще на один процент – это же не травматично». А общественное сознание воспринимает ту же самую проблему через бюджет своей семьи совершенно иначе. И вот мы видим, что почти 12 процентов считают, что нынешний уровень расходов на оплату услуг ЖКХ соответствует их доходам. Это доля тех, для кого оплата нынешнего уровня цен на услуги ЖКХ не является проблемой. Уже 32 процента составляют те, кто считают, что это проблема, хотя она разрешима. Но посмотрите – 30 процентов говорят, что уже сейчас эти расходы составляют половину их семейного бюджета. Это противоречит всей статистике, но общественное самочувствие – именно такое.

А политически люди себя ведут не на основе статистики, а на основе своего самочувствия. А самочувствие такое: 30 процентов считает, что у них половина бюджета уходит и 25 процентов считает, что они вообще еле справляются с выплатой по счетам ЖКХ. Вот в этот фон и происходит сейчас внедрение очередного роста тарифов.

Поэтому, естественно, следует сразу просчитать, к каким последствиям, в первую очередь – социально-политическим, это может привести.

Вот здесь сделана одна разбивка по возрасту тех групп населения, для которых вот эта оплата услуг ЖКХ уже является проблемой. Здесь сначала выходит самая молодая часть аудитории – молодые семьи, и затем, естественно, пожилые. Про пожилых гипотеза такая и была, это был не вопрос, что для них это действительно проблема. Удивительно, что и самая молодая часть аудитории – те, кому до 25 лет, оказывается, тоже здесь испытывает серьезные затруднения.

Дальше такой проективный вопрос. Если вдруг произойдет планируемое повышение, как это скажется на вашей возможности регулярно, в срок оплачивать полную стоимость?

И сейчас есть проблема недосбора, но эта проблема увеличится. Здесь хитрость-то в чем? В том, что чем сильнее будут такие настроения, тем больше людей будут считать себя морально в праве не оплачивать полностью несправедливые тарифы. Сейчас таких немного, но их станет больше, и они не станут платить из принципиальных соображений. То есть, вот это формирование морального противостояния определенным действием со стороны, как считается, власти (хотя повышать тарифы будет не власть) – это то новое, что складывается в политических отношениях в современной России.

Следующий вопрос – кто все-таки определяет стоимость электроэнергии? Вот это распределение – такое равномерное – говорит о том, что на самом деле население не понимает, кто повышает и от кого зависит. В результате мы видим – полная энтропия – все субъекты находятся примерно на одном уровне. То есть, сейчас те, кто платит за электроэнергию, не понимают, кому именно они платят, и тем более не понимают, куда деваются деньги, которые они платят.

Следующая таблица демонстрирует стандартный ответ: качество предоставляемых услуг не соответствует стоимости.

Дальше – возможность протестных акций. Итак, после того, как произойдет повышение, после того, как произойдет снижение уровня жизни, возможны ли акции протеста? Сейчас мы видим, что 33 процента – это те, кто считают, что акции протеста возможны. Мы уже зафиксировали, что, по сравнению с нашими предыдущими опросами, есть рост тех, кто так считает. В начале года эта зона составляла 18 процентов. Уже сейчас – у нас 33 процента. Как только негативные социальные события становятся реальностью, происходит мобилизация протестных настроений. Это говорит о том, что мудро поступила власть, не сделав этого повышения перед президентскими выборами.

Формы протеста – здесь я бы хотел обратить внимание на самый короткий столбик, который является очень важным. Дело в том, что у нас здесь тоже более чем в два раза подскочила доля тех, кто готов идти на силовые акции протеста. Совсем недавно максимум 3-4 процента готовы были идти на несанкционированные митинги, непосредственно на столкновения с силами правопорядка, чтобы заявить о своем протесте. Теперь мы видим, что здесь почти 11 процентов. Вот это новая реальность, с которой мы имеем дело.

Доля лояльных, тех, кто готов к диалогу с властью, сейчас составляет 40 процентов. Это те, кто будут писать письма, обращения, призывать власть обуздать рост тарифов.

Есть еще одна особенность. Дело в том, что произошло увеличение доли тех граждан, которые готовы оказывать моральную поддержку, не участвуя лично в этих акциях. Это, скажем так, моральная база. То есть, в этих условиях акции протеста начинают приобретать все более широкую общественную поддержку тех, кто в них не участвует. А это значит, участники уже воспринимают себя как представителей общественных интересов. И это процесс – он только начинается. Что с ним делать – видно, что это пока еще не сформулировано.

Дальше – результат, который мы не ожидали получить. Предыдущие опросы показывали одно – что женщины являются самой лояльной частью общества по отношению к власти. Именно женщины являются основной электоральной базой при голосовании на выборах в Думу, на президентских выборах – они голосуют за власть. Вот эти результаты показывают, что теперь это не так. Что как только проблема была перенесена из политической сферы в экономическую, и затронула бюджет семьи – произошла мобилизация протестных настроений среди женщин. С учетом того, что женщины – это гендерная база власти, это очень тревожный сигнал для власти.

Еще одна неожиданность – до этого публичные протестные акции – это была полностью епархия молодежи. Опрос за опросом говорил, что после 30 лет сразу происходил обвал. Акции были молодежной формой выражения политических взглядов, политического протеста. Вот как только – опять – произошел переход из политической в экономическую сферу – возрастные различия ушли. Теперь мы видим, что разница между возрастами сведена к минимуму, что готовы отстаивать свои интересы и старшие возрастные группы. Я специально посчитал средний возраст тех, кто готов принять участие в акциях протеста. Не поверите – 44 года. Это совершенно новое явление.

Старшие возрастные группы тоже были опорой власти. Я часто встречаю это распространенное заблуждение, что за КПРФ голосуют пожилые. Это не так: пожилые голосовали за партию власти. И это было всегда. Теперь мы видим, что именно эта политическая база у власти резко сужается. Во время выборов и в Госдуму, и президентских выборов со стороны старшего поколения были делегированы надежды на социальную защищенность, на устойчивость, на то, что власть сумеет гарантировать обществу стабильность. Как только произойдут события, связанные с ростом тарифов, это нанесет удар по моральной легитимности избранной власти – и вот это главная проблема, с которой она столкнется, которую ей придется решать.