Леонид Большухин Пушкин районного масштаба

Решение нижегородских областных властей об изменении регионального статуса собственности Государственного литературно-мемориального и природного музея-заповедника А. С. Пушкина «Болдино» на муниципальный можно попытаться понять с прагматической стороны. Наверное, областной бюджет хочет сэкономить деньги на что-то важное и общеполезное.

Но то, что происходит сейчас и здесь, можно попытаться увидеть и как явление иного масштаба. Перед нами наглядный пример столкновения двух времен: времени сиюминутного, в котором актуально лишь материальное, и «большого времени», как его когда-то назвал Михаил Михайлович Бахтин, - времени универсальных, надличностных ценностей и целей. Взаимодействие этих времен, умение воспринять их требования и законы прямо связано с экономикой и уровнем жизни любой страны.

Эта связь осознается именно тогда, когда мы смотрим на устройство и форму жизни западного мира. Многими и экономистами, и философами Запада давно замечено, что существует прямая связь между уровнем культуры и уровнем жизни населения той или иной страны. Что количество масла, которое можно намазать на бутерброд, зависит не только от производства валового продукта, но и от уровня культуры. Именно поэтому многие страны, имея даже богатые природные ресурсы, но пренебрегшие культурой,  не могут выйти на достойный экономический уровень. И на оборот: страны, которые имеют очень скромный природный ресурс, живут очень достойно; примером тому - жизнь скандинавских стран (не говоря о Норвегии, богатой нефтью, но Швеции и Финляндии).

Конкретный случай с болдинским музеем-заповедником сегодня обнаруживает определенный тип мышления, характерный для современной российской власти. Власти кажется, что она поступает не своевольно. Ей кажется, что, то что она совершает, имеет прагматический смысл и, в конце концов, тот курс на экономию, который берет область, должен дать области определенный положительный результат.

Но на самом деле обнаруживается абсолютно произвольный, как показывает весь опыт Запада - Европы и Северной Америки - тип и способ формирования и существования общества как такового. Там мы как раз видим общества, где культура не является некой периферийной областью, а является тем центральным элементом, который, собственно говоря, и сращивает воедино все остальное - экономическое, финансовое, правовое, социальное. И именно только  культура способна ответить на главный вопрос - как наполнить мир смыслом, гармонизировать его разные стороны.

Если говорить о более конкретный вещах, а именно об отношении, в частности, к Болдино и к болдинскому музею, нужно отметить, что наше российское общество на протяжении уже многих лет мучается в поисках некоей пресловутой национальной идеи. Несколько лет назад была предпринята даже абсолютно безумная попытка эту национальную идею выразить и воплотить в футболе.

Мы помним печально закончившийся опыт, когда на Красной площади в Москве были установлены гигантские мониторы, транслирующие матч национальной футбольной сборной, который сборная проиграла. И закончилась эта трансляция страшными погромами. И тогда писатель и журналист Дмитрий Быков очень верно заметил, что нельзя национальной идеей делать то, где мы можем проиграть как, например, в футболе.

Но власть почему-то продолжает мыслить крайне узко. Я думаю, это можно объяснить только одним: мышление сегодняшней российской власти - это мышление временщиков. Это мышление человека, который действительно живет только сегодняшним днем, мышление человека, у которого нет прошлого и который будущее видит очень неопределенно.

Очевидно, что в поисках национальной идеи важно не просто произносить имя Пушкина - не просто, потому что имя Пушкина легко превратить в некий пошлый тренд, в некоего бессмысленного идола. Важен сам пушкинский дух. В этом смысле у Болдина есть неисчерпаемый колоссальный потенциал: это пространство хранит память об уникальном пушкинском опыте, который может стать опытом для всех людей, прежде всего - россиян. Этот опыт может стать одной из культурных опор всей общественной жизни.

Об этом в свое время очень тонко и глубоко писал и говорил нижегородский пушкинист Всеволод Алексеевич Грехнев, заметив, что Болдино и пушкинская болдинская осень уникальны тем, что это - тот момент жизни поэта, когда Пушкин оказался в крайне тяжелой ситуации, связанной и с жизненными, личными перипетиями, и с творческими неудачами, и с изменением восприятия пушкинского творчества читающей публикой и критиками, не говоря уже о том, что в известный год Пушкин, находясь в Болдине, мог просто погибнуть от бродившей вокруг холеры.

Однако в этот момент, когда, казалось бы, человек должен впасть в депрессию и опустить руки, почувствовав себя раздавленным под гнетом обстоятельств, Пушкин вдруг начинает мощно и плодотворно писать.

Этот пушкинский опыт может служить примером того пути, каким может идти человек - да и все общество в целом, оказавшись также в крайне тяжелой ситуации. И этот опыт был явлен в судьбе одного человека.

Именно это и должно заставлять нас по-особому относиться к Болдино. Не говоря уже о других, более конкретных и важных сферах жизни Болдино - научной деятельности, культурной деятельности, поддержания определенного порядка жизни, который сложился в Болдине на протяжение десятилетий - болдинцы привыкли жить с Пушкиным.

А пренебрежительным образом относясь к музею «Болдино», превращая его в некий «сельский музей», власть демонстрирует свою неспособность жить большими идеями. И суетность и мелочность нынешнего сознания обнаруживаются здесь со всей очевидностью.